Денис стоял, мыл руки вонючим черным мылом, которое мать покупала, экономя на всем. Они не так плохо жили, отец прилично зарабатывал на шахте, ни разу не спустившись вниз. Но мать собирала копеечку к копеечке, и по-другому не могла. Потом покупался новый шкаф, и она несколько дней была счастлива, а потом начинала копить снова.
Сейчас в зеркале он смотрел на свои уши, нормальные, не распухшие, красивые уши. Кровоподтеки так долго проходят, так долго напоминают всем, и тебе самому в первую очередь, что ты — побитый, униженный щенок, слабый и глупый. А сейчас он как будто повзрослел на год.
Из зеркала на него смотрел умный, чуть напуганный, не совсем уверенный в своей победе, но, кажется, победивший на сей раз мальчик. Почти что большой мальчик. Умный и хитрый. Чтобы быть хитрым, надо иметь смелость — так казалось Денису. Если ты трусишь — не соврешь так, как надо. Хитрый лис — разве он не смелый? Денису всегда очень нравились лисы во всех сказках, и так было жалко их в конце, когда какой-нибудь никчемный заяц или еж обводил-таки их вокруг пальца.
Выдержать мамин взгляд и ничем себя не выдать — это и есть смелость, понял тогда маленький Денис.
В гостиницу он вернулся только к обеду, заготовив несколько вариантов ответа на Оксанкины упреки.
Оксана не спросила ничего. Подошла к нему в ресторане, нежно обняла за плечи, потерлась носом о шею и тихонько спросила:
— Можно мне с вами сесть?
— И мне тоже? — Маргоша тоже постаралась говорить тихо и вздохнула ему прямо в ухо.
* * *
Алена лежала на низкой кушетке, а худенькая врач быстрыми привычными движениями измеряла объем ее живота поверх тонкой блузки. Медсестра записывала все показания, подперев густо накрашенное красивое лицо полной рукой.
— Так… Пиши — девяносто восемь… — Врач слегка улыбнулась Алене. — Активно растем. Сколько ты набрала?
Медсестра ответила за Алену:
— Двести граммов за две недели.
Врач Елена Ивановна опять улыбнулась Алене:
— Молодец, можно еще. Жидкости пьешь не много?
Та вздохнула:
— Стараюсь.
— Старайся, старайся, чтобы ноги не начали отекать… Она послушала короткой толстой трубкой живот Алене:
— Вот сердце у нас стучит, ровненько так… Молодцы, девочки…
Алена даже чуть приподнялась на кушетке:
— Почему «девочки»?
— Потому что ты и дочка… Мне кажется, что у тебя дочка. Ты определяла пол уже?
— Нет еще. А мне кажется, что мальчик.
Медсестра Ира заметила со своего места:
— А женщины всегда первого мальчика хотят. И папы тоже. А потом девочек обожают. Твой-то, кстати, тут приходил, справлялся — как да что. Когда, почему, какие сроки… Заботливый такой. Говорит, что ты сама ничего не рассказываешь, боишься, что он тебя разлюбит, мол, мужчины не любят наших женских подробностей… Кстати, это правда…