Алена обернулась от двери:
— Конечно. До свидания, Елена Ивановна… Спасибо…
Когда Алена вышла, врач заметила медсестре:
— Между прочим, мальчишка тот просил ничего не говорить ей. Помнишь?
Ира махнула рукой:
— Да помню! Пошел он! Прибежал чего-то, всполошился… Может, он раньше не знал? — Не обращая внимания на другую пациентку, уже зашедшую и севшую перед врачом, она продолжала: — Говорил, что она с ним не хочет общаться… Не верится как-то…
— Да, хорошая девочка… жалко… что-то у нее не в порядке, чувствую… Всегда так… А! — Она тоже махнула рукой.
Елена Ивановна знала — не разобраться, даже не стоит пытаться. Родится ребенок, пройдут первые тяжелые недели и месяцы, и почти все из сбежавших, запивших или загулявших пап вернутся обратно, хорошо если не успев за это время еще где-то кого-то осеменить. Оскопить бы их всех, оставить две-три тысячи племенных жеребчиков на весь мир… Да замысел не тот, Создатель не так придумал. Прав ли, ошибся ли… Ему виднее, если Он еще следит за результатами своих лабораторных работ… Врач вздохнула и взглянула на терпеливо ждущую пациентку:
— Слушаю вас…
* * *
Портье с улыбкой открыл дверь большого автомобиля, остановившегося у входа в гостиницу. Грузная женщина с неожиданной для такого телосложения грацией вылезла из машины, придерживая на голове легкий оранжевый шарф, из-под которого выбивались густые черные волосы. Ни на кого не глядя, она прошествовала ко входу. За ней спешил молодой человек, на ходу делавший знаки носильщику у входа.
Женщина энергично вошла в вестибюль гостиницы. Она протянула деньги гиду, нимало не заботясь, смотрит ли он в это время на нее. Вприпрыжку бегущий рядом с ней молодой человек еле успел подхватить купюру.
— Дай, пожалуйста, всем, кому надо, — носильщику, шоферу… — сочным, низким голосом проговорила она. — И где же моя малышка ходит, а, Боря?
Борис приладил аккуратные очки у носа и тоже огляделся, вежливо улыбаясь:
— М-м-м… Момент, Жанна Михайловна… я принесу заполнить guestcard. — Его слабый голос как будто чуть окреп, неожиданно нырнув на английском слове куда-то в глубь тщедушного тела гида. — Присядьте, пожалуйста, пока на диванчик.
Жанна опустилась на очень низкий желтый диван, охнув и откинувшись на пухлые ярко-синие подушки.
— «Гесткард»… лишь бы выпендриться… — Наконец она заметила выходящую из лифта Оксану и радостно замахала ей рукой. — Не прошло и двух часов!
На ее голос обернулось сразу несколько человек. Жанна протянула свой паспорт подбежавшему Борису.
— А ты-то что переполошился? Я не тебе… Заполни сам… гостевую карточку, а я распишусь.