— У нее, вот у этой ангелицы, совершенно невероятное меццо-сопрано, а она себя не ценит. Знаешь, я сейчас, конечно, не божеский совет тебе дам, мирской, суетный, но не хорони ты талант свой, дочь моя. Тебе надо петь на сцене — дело очень грешное, но… Господь не забывает своих грешников, особенно раскаявшихся…
Алена встала.
— Я пойду, отец Григорий, спасибо.
Татьяна всплеснула руками:
— Да что ты? Батюшка, идемте за стол, пожалуйста.
Отец Григорий, внимательно взглянув на Алену, положил ей руку на голову:
— Бог милостив к нам.
Алена, осторожно освободившись от его руки, постаралась улыбнуться:
— Я пойду.
— Господь с тобой, — мягко ответил отец Григорий. — Я провожу. И вспомни мои слова: как только ты от Дениса откажешься, так и страхи твои все пройдут. Бесы попрячутся…
— Вы тоже думаете, что это бесы, да, отец Григорий?
Священник ничего не ответил, лишь неторопливо, размашисто перекрестил Алену.
* * *
Денис сидел в плетеном кресле на просторной террасе своего номера, положив ноги на кофейный столик, и в сотый раз набирал номер Лоры, тот, по которому он звонил первый раз. Сердитому мужику, которому, по-видимому, везде жилось несладко — и в ненавистной России, и в вожделенной земле обетованной, — Денис тоже еще пару раз позвонил, но, слыша все тот же голос, яростно оравший «шалом!», оставил попытки здесь найти Лору. Первый же номер или не отвечал — были длинные гудки, или же телефон был отключен, и Денис вновь и вновь слушал вежливо-равнодушное «Абонент временно заблокирован».
— Да что за бред такой… — Он отбросил телефон на соседнее кресло.
Глотнув мгновенно теплеющего на балконе пива, Денис опять взял телефон, набрал оба номера Алены, и городской, и мобильный, и здесь тоже послушал длинные гудки. Чуть поколебавшись, он ткнул в записной книжке телефона номер Киры.
Кира только-только начала занятие. Студенты с громким смехом обсуждали новую работу неисчерпаемого Федосеева, умудрявшегося за семестр попробовать себя в разных стилях и жанрах, с необыкновенной фантазией исполняя обычные «академические» задания. Сейчас он внимательно слушал, грызя большую кисточку, которую в задумчивости взял со стола возле себя. Его разноцветные волосы в этот раз были аккуратно причесаны и стянуты в короткий хвостик.
— Козлизм! Это просто козлизм! И что это такое — жилище киборгов? — Долговязый студент, чуть склонившись, обходил кругом большую легкую конструкцию, в которой вид предметов, составлявших композицию, менялся от ракурса, с которого на них смотреть.
— Ты идиот, что ли? — не выдержал молчавший до сих пор Федосеев. — Мультиков насмотрелся? Какие киборги?! Это аллегория! — Он с недоумением посмотрел на кисточку, деревянная ручка которой только что хрустнула под его зубами, и отложил ее на подоконник. Симпатичная студентка с выбритыми височками и пушистой розовой челкой засмеялась: