— Аллегория чего? Как это называется у тебя? «Композиция номер пять»?
— Почему? Ну, допустим… «Весеннее настроение… гм… одного студента»…
— А-а… ну, тогда ясно… — улыбнулась девушка.
— Ну а вот это, в центре, что висит? — никак не успокаивался долговязый. — Ерунда какая-то, с веревочками?
Федосеев вздохнул и терпеливо ответил:
— Это пузырек со спермой… мифический… в переносном смысле…
— А почему пузырек-то, а не ведро, к примеру? — спросила та же студентка под общий смех.
— Так это за один раз, а не за всю жизнь…
Федосеев махнул рукой, потому что в хохоте уже ничего нельзя было разобрать. Кира только качала головой, тем не менее внимательно рассматривая «пузырек». Она не сразу услышала телефонный звонок.
— Кира Анатольна, нас атакуют! — Федосеев протянул ей трубку радиотелефона, вопросительно глядя на нее, потому что иногда она отключала телефон на время семинаров со студентами. Сейчас она кивнула и взяла трубку.
— Цыц! — строго посмотрела она на хохочущих студентов и энергично ответила звонившему: — Да! Да, слушаю вас… Секунду, извините, ничего не слышу. — Она велела студентам: — Не орите так! — и пошла в дальний угол большой студии, укоризненно заметив Федосееву на ходу: — Пузырек… мифический… Ты долго думал-то?..
— Долго! — обиженно сказал Федосеев. — Сами говорили, что художнику нельзя отрезать крылья, а то вдруг они больше не отрастут…
— Отрастут, у тебя отрастут, — успокоила его Кира и отвернулась с трубкой. — Да, слушаю!
— Кира Анатольевна…
— Я… — Она выпрямилась, услышав голос Дениса, который узнала бы из сотни.
— Это Денис… Добрый день…
Кира набрала побольше воздуха и ответила, стараясь сдерживаться:
— День очень добрый, Денис. Послушайте меня. Если бы был жив Аленин отец, мой муж, он бы вам башку открутил и к другому месту ее приделал. Сказать, к какому?
— Я понял.
— Девочку беременную обижать — большого ума не надо. А не хотели ребенка — значит, раньше надо было думать. А так — паскудство получается, вам не кажется?
— М-м-м… — Денис мучительно выдохнул. — Спасибо, Кира Анатольевна.
— Приходите еще! Да, и имейте в виду! Мне Аленка ни слова единого про вас не сказала. Я сама все вижу — что она одна, что вас нет, а девчонка моя все время плачет. И еще вас защищает.
— До свидания. — Денис первым нажал отбой и подул на вспотевшую ладонь. — Ага. Ну, значит, все в порядке. Девочка плачет, мамаша ушат помоев мне на голову выливает… а тетя Лора… очевидно… ведет пока осадную войну — отрабатывает аванс… И за каким-то непонятным хреном выключила телефон. Так. Хорошо. Ну что, Денис Игоревич, поехали и мы… потихонечку? — И он запел по слогам невесть откуда привязавшуюся к нему песенку: — Ил-ла-ри-он, Илларион, поехал в Сион…