– Вот это хреновина, – уважительно покачал головой сталкер.
– Ладно. Позабавишься – догоняй, – усмехнулся Данил. – Пошли, Санька.
Напарник бочком-бочком попятился от растения, и только отойдя метра на три, облегченно выдохнул:
– Я и говорю – пошли уже, чего тут делать…
– Я сейчас только пару семечек возьму – в Убежище покажу, – сказал Серега. – Как бы тут их… Ага!
Он прицелился – и врезал ногой по стеблю растения. Парашютики сорвались со своих гнезд на головке о дувана и облепили его с ног до головы, цепляясь за комбинезон, противогаз и снаряжение. Сталкер засмеялся, отмахиваясь…
То, что случилось дальше, Данил запомнил, наверное, на всю оставшуюся жизнь.
Соник внезапно ойкнул – испуганно, недоверчиво, непонимающе, а потом вдруг зашелся в истошном, полном дикого ужаса крике, и быстрыми-быстрыми, какими-то дергаными движениями принялся охлопывать себя по всему телу, пытаясь смахнуть семечки. Данил глянул – и обмер… Семечки, коснувшись резины ОЗК и зацепившись ворсинками, тут же выпускали крохотные усики, буквально на глазах укоренялись, врастая прямо в тело человека. Серега упал, захлебнувшись криком, раздирая на себе ОЗК. Резина, поврежденная корешками, лопнула, пошла дырами, словно швейцарский сыр… Сталкер, уже совершенно ничего не соображая от жуткой боли, причиняемой упрямо лезущими в плоть отростками, ухватился за первую попавшуюся семечку и с нечеловеческой силой рванул, пытаясь выдрать паразита из своего тела. Чавкнуло – сочно, влажно, тошнотворно – семечка подалась и полезла наружу. Соник завизжал, срывая связки, забил ногами, но продолжал исступленно тянуть. В грудной клетке его вдруг что-то мерзко хрустнуло – Данил почувствовал, как от этого звука у него сводит челюсти и рот мгновенно наполняется кислой слюной – и из раны, оплетенный корешками, показался окровавленный осколок ребра… Соник замер на мгновение, выгнувшись дугой, отпустил семечку и тяжело, хрипло, с присвистом, задышал. Из раны, пузырясь воздухом, толчком плеснуло кровью.
– Добрыня…
Данил, все эти мгновения стоявший в каком-то ступоре, вздрогнул – сталкер звал его…
Соник, тяжело ворочаясь на земле, медленно повернул голову и взглядом, полным нечеловеческой муки, поглядел прямо ему в глаза.
– Добры… Да-а-ан… Больно… Конец мне… Убей…
Слова получались у него с трудом, хрипло и неразборчиво – корни, раздирая внутренности, видимо, пролезли уже достаточно глубоко, мешая теперь говорить – но Данил понял.
Убить…
Колебался он лишь мгновение. Стоило только представить, что чувствовал сейчас Сергей, – и все колебания исчезли. Тяжелыми непослушными руками, глядя на себя будто со стороны, Данил, не раздумывая больше ни мгновения, поднял обрез, и, приставив к голове сталкера стволы, спустил разом оба курка. Сзади что-то орал Сашка, многоголосо кричали подбегающие бойцы… а он стоял в ступоре, глядя на лежащее у его ног тело, и ничего из окружающего его совершенно не волновало. Смерть, поджидавшая свою жертву за углом, выскочила внезапно и стремительно, и, пожалуй, именно эта внезапность и ужасала больше всего. Несколько мгновений – и человека не стало. Поверхность в который уже раз подтвердила, что расслабляться здесь нельзя ни на минуту, и единственная, даже самая маленькая ошибочка обязательно будет стоить жизни.