— Мне очень жаль, — сказала Калли, испытывая сочувствие к Бромвелю.
Посмотрев на девушку, он улыбнулся:
— Я вовсе не хотел напрашиваться на жалость, просто решил объяснить все относительно Дафны. Она защищала меня от отца. Его наказания всегда были суровыми, даже жестокими, и она пыталась уберечь меня от них. Она прятала меня, придумывала отговорки, брала на себя мою вину, потому что ей была ненавистна мысль, что меня накажут. Я очень ей за все это благодарен.
— Знаю. — Калли печально улыбнулась. Она отлично понимала любовь Бромвеля к сестре. Дафна была единственным человеком, любившим его. Девушка знала, что он никогда не предаст свою сестру, вне зависимости от того, насколько она была не права в своих действиях.
— Ей многое пришлось пережить. Я был слишком молод, чтобы каким-либо образом помочь ей. Мой отец настаивал, чтобы она вышла замуж по расчету. Дафна была очень красива, и многие мужчины желали ее. Она стала женой человека много старше ее, которого совсем не любила. И решилась на такой шаг исключительно ради нас, чтобы уберечь имение, которое могли поглотить долги отца. Я помню, как сестра плакала в своей комнате накануне свадьбы. А после, когда она наконец освободилась от мужа и могла начать новую жизнь — лучшую жизнь, — она влюбилась в Рошфора. Я возненавидел его за то, что он заставил Дафну страдать. Ей снова пришлось выйти замуж за старика и последние пятнадцать лет провести вдали от всех, кого она любила.
Нахмурившись, Бромвель повернулся к Калли:
— А теперь… теперь у меня такое чувство, что я совсем не знаю собственной сестры. Все эти ее ужасные поступки, призванные навредить тебе. Уловка с письмом. Вечер в Воксхолл-Гарденз. Я едва верю в то, что именно Дафна стоит за всем этим. Ее сердце полно горечи и ненависти. Я уже начинаю сомневаться, понимал ли когда-либо ее. Неужели все, что она говорила мне, было ложью? Была ли она такой и прежде и лишь я не видел этого? Был ли слишком молод и глуп, чтобы распознать правду?
Взгляд его, устремленный на Калли, выражал такую боль, что девушка подошла и взяла его за руку.
— Мне очень жаль, — чуть слышно повторила она, в упор глядя на него.
В больших карих глазах Калли светилось сочувствие, и, смотря на девушку, Бромвель в очередной раз подивился ее красоте. Ее лицо в обрамлении густых черных кудрей показалось ему совершенным. Губы, полные и красные, воскрешали воспоминания об их поцелуях. Хотя граф стоял в противоположной от камина стороне комнаты, он вдруг ощутил, как запылала его кожа.
Накидка соскользнула с плеч девушки, когда она подошла к нему, и теперь взгляд Бромвеля был устремлен на ее плечи и грудь. Скромный вырез ее простенького платья являл его взору лишь крошечный участок кожи, но влажная ткань четко обрисовывала округлые груди. Сердце его забилось быстрее, дыхание участилось. Он заметил, как затвердели ее соски, выдавая охватившее желание.