Он внезапно остановился и медленно сел на пол у стены. Мужчины притихли.
— Да-а-а, — протянул волосатый, — такого спектакля у нас не было давно.
— Оставь его в покое! Не видишь, плохо человеку, молодой еще, сломаться недолго! — раздался голос до того молча лежащего мужчины. Акцент явно выдавал в нем южанина.
— Да мы все тут несчастные страдальцы из-за несправедливого закона, — сказал другой арестант.
Тот, который лежал, поднялся и подошел к Филиппу.
— Ни о чем не думай. Не замыкайся в себе. Ты ни в чем не виноват, и живи только этой мыслью. Понял? — он сильными пальцами схватил Филиппа за подбородок и спросил еще раз: — Ты понял меня?
— Да, — ответил Филипп и отдернул голову.
— Меня зовут Азиз Радуев.
— Филипп, — сказал он в ответ.
— Ну и достаточно, — сказал Азиз и приказал парню по кличке Лавр освободить место для Филиппа. Тот с ненавистью, но исполнил.
Через некоторое Филипп понял, что здесь нужно жить только ради себя. Здесь нет друзей, одни враги. Где нет свободы, там нет души и правды.
Азиз был к нему благосклонен, что повлияло на отношение к нему остальных каторжан. А когда узнали, что он лекарь, к нему стали обращаться все — от заключенных до надзирателей.
«Все они простые смертные, а ты над ними царь и Бог», — вспоминал слова деда Филипп, с каждым разом убеждаясь в их правоте.
Вскоре в тюрьме умер врач, и начальство, чтобы не тратиться на выписку нового специалиста, решило назначить тюремным врачом Филиппа. Единственное, чем он теперь отличался от своих сокамерников, что имел собственный кабинет.
Честно говоря, его обуял трепет при виде медицинских инструментов и книг. Как давно это было! Как же он соскучился по своей работе! Он быстро привел в порядок запущенное владение бывшего врача и начал заводить новые карточки на заключенных. Радость доставляло ему и то, что теперь он смотрел на своих сокамерников не как им подобный, а как врач. Настоящий целитель.
Он много знал, а если в чем-то сомневался, ему помогали книги и справочники, с которыми он не расставался, поглощая новые знания с непомерным рвением и охотой. Ведь только благодаря своему труду он мог еще сохранить человеческий облик.
Филипп много раз писал в госпиталь в надежде, что его письма когда-нибудь дойдут до Дианы, но, эти письма перехватывала Анастасия и упивалась тем, что хоть так может отомстить этим двоим за смерть Елены. Вскоре ей надоело читать письма Филиппа, и она решила заставить написать Диану, и потому одно письмо все-таки отдала ей.
— Мне удалось достать для тебя кое-что, — сказала она Диане за трапезой.