За одну минуту до подъёма флага прозвучала команда старпома:
- На флаг, гюйс, стеньговые флаги и флаги расцвечивания – смирно!
Строй замер. Всякое движение и разговоры гражданских лиц на стенке причала прекратились. Инстинктивно люди подтянулись и затихли. Неподвижно застыли у флагштоков рулевые-сигнальщики. Тишина!
Ровно в 8.00. прозвучал доклад командиру корабля:
- Время вышло!
- Флаг, гюйс, стеньговые флаги и флаги расцвечивания поднять! – усиленная мегафоном, от кормы до носа корабля летит исполнительная команда. Из динамиков звучит запись оркестра, играющего встречный марш. Подводники синхронно, все как один, поворачивают головы в сторону медленно подымающихся, развёрнутых флагов. Офицеры и мичманы прикладывают руку к головному убору.
Вместе с ними, подчиняясь наваждению торжества и внутренней потребности самовыражения сопричастности к происходящему событию, многие гражданские лица, приложив руку к головному убору, в свою очередь, чтили и приветствовали бело-голубое полотнище Морского Знамени.
С подъёмов флагов «до места» из динамиков звучит государственный гимн Советского Союза. Что в это время творилось в сердцах подводников и у людей, собравшихся на стенке причала, знают только они сами. Для большинства из них это были минуты выражения чувств признательности и гордости за свою землю, за свой народ, за свою Родину, у которой для защиты построены вот такие могучие корабли.
Гимн прозвучал. С разрешения командира отдана команда «вольно». По команде «разойдись» экипаж, уже под развивающимися флагами, приступил к планомерной служебной деятельности.
В море на ходовые заводские испытания к Антону приставили «дядьку» - начальника штаба бригады. «Дядька» мужчиной был здоровым: рыбак, охотник, насчёт баб и выпивки – кто его знает, замеченным не был, но в здоровом теле всегда таился здоровый дух. И если этот дух уживался в ладах со здравым смыслом, то начштаба в целом человеком был хорошим. В своей служебной деятельности он, как и врачи, исповедовал главный принцип – «не навреди!» и в работу подопечного не вмешивался вообще. Слава богу, он понимал, что автомобилем, самолётом, тем более, кораблём одновремённо управлять может только один человек – командир. И коль командир со своими обязанностями справляется, то вмешиваться в его действия глупо.
Вмешательство оправдано только тогда, когда начальник чувствует, что своими указаниями способен предотвратить опасные последствия непродуманного решения подопечного.
Само по себе плавание в Белом море и программа заводских ходовых испытаний были не столь уж сложными и методически отработанными до мелочей. При надёжном обеспечении силами и средствами флота, в том числе и завода, опасаться непредвиденных происшествий было нечего. Тем не менее, плавание на подводных лодках требовало концентрации внимания всего экипажа, не допуская наименьших оплошностей; требовало от командира знаний морского театра, хорошей практики и умения уверенно управлять ходовыми возможностями корабля в целом.