— Какая Натуля? Это мы!
— Натуль, экзамен скорее всего отложат, так что не готовься сегодня.
— Бабка рядом, что ли?
— Да.
— Она уйдет или как?
— Попробуй через час позвонить, я поищу получше. Но думаю, ты в другой раз будешь сдавать.
— Ладно, понял, у нас незачет, — усмехнулся Раздолбай, радуясь, что сомнительное приключение окончательно завершилось.
Машину в ясеневских закоулках ловили так долго, что когда остановился белый пикап неотложки, Мартин отбросил номенклатурность и как дикий король уселся рядом с водителем, невозмутимо хлопнув дверцей с красным крестом. Раздолбаю пришлось протискиваться в фургон и умещаться на узком стульчике рядом с носилками. Ехали молча, словно с поминок. Только во дворе Раздолбая Мартин повернулся назад и отодвинул матовое окошко в перегородке.
— Слушай, ну дикое приключение мы с тобой занесли в наш актив. Спасибо.
— Тебе спасибо, ты это устроил.
— Я только платил, но ты дал нам повод. Жаль только номенклатурная бабушка обломала венчающий шпиль нашего праздника жизни. Бабушка — дикое дерьмо, чтоб ее так у ворот в рай обломали.
Когда Мартин уехал, Раздолбай вытащил из пожарного шкафчика в подъезде тюбик зубной пасты и заел сигаретный запах. По наитию он понюхал рубашку и обнаружил, что она пропахла Кисиными духами. Меньше всего ему хотелось объяснять маме, с кем он обнимался, поэтому, открыв бак «Жигулей», стоявших возле подъезда, он потер по рубашке вывинченной пробкой и стал пахнуть как таксист после круглосуточной смены. На возможный вопрос мамы «почему от тебя пахнет бензином?» он заранее придумал ответить, что помогал заправляться приятелю, и побрел домой, словно пес в конуру после резвой прогулки по лесу. Праздник с обломанным шпилем завершился, «своя жизнь» на сегодня закончилась.
— Где тебя носит? Ночь скоро, сутки дома не было! — с порога заругала его мама.
— Билеты только на вечерний самолет взяли.
— Самолет… На какие деньги ты на самолетах раскатываешь?
— Товарищ пригласил.
— Товарищ тоже к этой бабе летал?
— Мам, что ты говоришь такое?
— Ничего! Рядом девушек нет? Надо найти такую шалаву, чтобы на самолетах мотаться?
— Галчоночек, что ты себе позволяешь? Почему «шалава» сразу? — заступился дядя Володя.
— А чем она так манит? Я скромная была, ко мне из других городов не летали. Летают к тем, кто на передок полегче.
— Ты в Евпатории отдыхала, я к тебе, скромной, два раза летал. Хватит парня смущать.
— Пусть лучше смущается, чем алименты платит. Мне с этой Дианой все по голосу ясно.
— По голосу? — насторожился Раздолбай.
— Звонила уже из Риги, кошкой мяукала. Завтра перезвонит.