— У тебя не вера получается, а какая-то сделка, — скривился Раздолбай. — Дали скрипку — значит, Бог есть. Что теперь, будешь «Мерседес» просить?
— Ты не понял. Я покрестился не из-за скрипки, а потому что голос, которому я, получив скрипку, стал доверять, советовал это сделать. Бог часто делает чудесные подарки, чтобы человек склонился к вере, но суть общения с ним не в просьбах, а в том, чтобы изменять себя. Богопричастность — это двухсторонняя связь. Ты все время слышишь в себе — вот здесь ты поступил неправильно, вот это в тебе плохо, вот так больше не делай… Я еще один пример приведу, хотя не знаю…
Миша помялся, преодолевая внутренний барьер, и наконец решился:
— Ладно, раз уж мы откровенничаем, скажу. Помнишь, Мартин спрашивал про малакию?
— Про что?
— Ну… про это… — Миша сделал кистью руки возвратно-поступательный жест.
— А-а, мы — онанисты, народ плечистый! — засмеялся Раздолбай, хлопая его по плечу.
— Можно подумать, сам никогда этого не делал.
— Ну, делал иногда… Когда телки долго не было.
Вранье будто проступило у Раздолбая на лбу, и он стал торопливо оправдываться:
— А что в этом такого? В «СПИД-Инфо» пишут, что это полезно даже!
— Я тоже думал, что ничего позорного в этом нет. И сейчас так думаю — обычная разрядка. Но вот интересно, после крещения у меня было потрясающее чувство. Ощущение, что тебя очень-очень любят. Как в детстве, когда тебя прижимает мама и ты знаешь, что ты — самый любимый. Голос Бога внутри слышался так отчетливо — казалось, можно спрашивать о своем будущем, просить, о чем хочется. Было чувство абсолютной защищенности, чистоты, счастья. С каждым днем после крещения эти ощущения слабели, но сохранялись. А потом я решил… разрядиться, и в один миг все рухнуло. Счастье ушло, возникла досада, как бывает, когда зальешь новые брюки соусом, голос отдалился…
— Ты просто внушил себе чувство вины.
— Нет, потому что виноватым я себя не считал. До сих пор думаю, что это физиологическая потребность, от которой организму никакого вреда. Только Бог, как выяснилось, полагает иначе и отдаляет от себя за это, ослабляя чувство богопричастности. К счастью, после исповеди и причастия все восстанавливается.
— После чего?!
— Не знаешь, что такое исповедь?
— Ты что, идешь в кабинку и говоришь там священнику, простите, я…
Раздолбай повторил возвратно-поступательный жест, который делал Миша.
— Примерно так, только кабинок в православной церкви нет. Кабинки у католиков.
«Бедный, зомбированный чувак — не может даже подрочить спокойно!» — ужаснулся про себя Раздолбай, но вслух сказал: