Мартин принюхался.
— Номер в этой «Каке» следовало назвать номером с писсуаром, а не с умывальником. Заказ по меню в пролете. Официанта в такой номер звать стыдно и заказывать нам все равно не на что. Слушай, мы для них дико выгодные постояльцы! В этом номере кроме номенклатурных тараканов наверняка никто не живет, но тараканы вряд ли заплатят им пять рублей. Тараканы — дерьмо, живут и ни фига не платят.
— Может, сходим в «Латвию», оставим Валере записку? — предложил Раздолбай. — Вдруг он вернется, а нас там уже нет.
— Валера не пропадет. У него в отличие от нас есть бабки, и ужинать сегодня он будет котлетой по-киевски, а не бананами-грушами.
— Может, найдем его, займем денег?
— Предлагаешь пойти на поклон к человеку, который хлопнул дверью?
— По-моему, ты его обидел больше, чем он тебя.
— Слушай, я знаю, что перегнул палку и наговорил резких вещей. Но это не спонтанный выплеск, а давно копившееся раздражение. Ты же не знаешь предыстории. Родители Валеры — мелкие пешки в Совмине, без влияния и связей. Если бы не мой отец, в иняз бы он не поступил и по хорошим пансионатам не ездил. Я не говорю, что он должен лизать мне руки. Он — борзый независимый пацик, который ведет себя на равных, даже если не может быть на равных по статусу, и мне это в нем нравится. Но на равных — это не значит пытаться взять верх. А он все время пыжится меня нагибать, и это дико бесит. У меня с начала года серьезная дилемма — доучиться и получить диплом или бросить институт и пойти в бизнес. Я с ним посоветовался как с другом, а он стал ерничать и говорить, что это понты. Когда он сегодня выдал: «Шевелись, бизнесмен, собирай окурки!», у меня реально рухнула планка. Ни фига извиняться не буду! Хочет продолжать дружбу — пусть извинится сам и включает впредь голову.
— Но ты же не всерьез думаешь бросить институт ради какого-то бизнеса? — удивился Раздолбай.
— А что тебя удивляет?
— Ну, какой бизнес, Мартин? Бизнес в Европе, в Америке, а у нас — фарцовка. Или ты хочешь бросить МГИМО, чтобы варить джинсы?
— Не знаю пока. Может, и джинсы.
— Ну, это глупость полная! У тебя крутой институт — закончишь, устроишься на хорошую работу. А бросишь — останешься потом не у дел.
— Не у дел я как раз могу остаться, если потеряю еще год в институте. Ты просто не понимаешь… Лед тронулся. Тронулся, хотя этого почти никто не знает.
— Какой лед, о чем ты?
— Извини, не могу в это посвящать.
Мартин многозначительно замолчал, а Раздолбай подумал, что Валера прав — все это, конечно, понты, и разговоры про мифический бизнес — такой же способ добавлять себе значимости, как спрашивать у портье гостиницы «Baka» про игру в гольф. Раздолбай с трудом спрятал скептическую ухмылку и поспешил перевести тему, пока Мартин не заметил, что он его раскусил.