К сожалению, нет никакого прока в том, что мы знаем все подробности и даже больше, чем нужно: "истина" просачивается сквозь уйму этих мелких деталей, словно выплеснувшаяся вода, мгновенно уходящая в сухой песок.
Давайте все-таки после этого малоутешительного вывода обратимся к нашим "документам", словно бы нарочито подсунутым нам подлинными авторами истории. Итак, вернемся к ней, к этой истории, тем более что прекрасная и романтическая любовь пока что не только не кончена (пулей или разрывом), но еще и не достигла своего расцвета; она, как принято выражаться в таких случаях, напоминает нераскрытый бутон.
*
"Сегодня Вы получите от меня письмо, полное счастливых излияний, — сообщает Мери своей наперснице в Берлин в очередном, не датированном, как и прочие, послании, — ибо сегодня я побывала у него. Мари Лариш заехала за мною под тем предлогом, что мы вместе отправимся в город за покупками. Первым делом мы поехали в салон "Адель " сфотографироваться — конечно же, для него, а оттуда к заднему входу в "Гранд-отель", где нас уже поджидал Братфиш; мы сели в карету и, спрятав лица в боа, галопом понеслись в Бург.
За маленькой железной дверцей нас ждал старый слуга. По темным лестницам, через лабиринт комнат и коридоров он подвел нас к какой-то двери, а там остановился и пригласил войти.
Когда мы вошли, прямо над головой у меня пролетела какая-то черная птица, по-моему ворон, а из соседней комнаты послышался голос:
— Прошу пожаловать, любезные дамы. Я здесь.
Мари ввела меня в соседнюю комнату и представила ему, и мы тут же пустились в непринужденную, как принято в Вене, беседу. Наконец он произнес:
— Прошу прощения, но мне необходимо минуту переговорить с графиней наедине!
И оба вышли из комнаты.
Я тем временем огляделась вокруг. На письменном столе лежали револьвер и череп. Я взяла череп в руки и стала разглядывать его со всех сторон. Тут вдруг отворилась дверь, и вернулся он. Подошел ко мне и выхватил у меня череп. На лице его отразились испуг и тревога. Когда я на это сказала, что черепов вовсе не боюсь, он улыбнулся…"
Попробуй-ка реши, можно ли принять этот отчет за достоверный. Потайные ходы, тайное свидание, череп, револьвер. Вроде бы многовато этой таинственной театрализованности, а тут еще черная птица, пугающая робких посетительниц! Но не будем забывать, что сама эпоха требовала театральности. По свидетельству фотографий, Рудольф обставил свои апартаменты предметами, вывезенными им из путешествия по Ближнему Востоку, и его кабинет, декорированный пальмами, резными скамеечками, восточными коврами и шелковыми драпри, более всего напоминал гарем турецкого паши. Мария об этом даже не упоминает в своем письме; по всей вероятности, необычность обстановки не бросилась ей в глаза: ведь тогда почиталось за обыкновение гостиную любого мало-мальски приличного буржуазного дома обставлять, подо что-либо маскируя.