Уверенная в том, что он хочет вернуться, я вернулась к монитору.
Максима советовала вызвать в квартиру свекрови пожарную команду, заявив, что безумная тетка подожгла весь дом. Затем полицию, сказав, что пожаром та решила избавиться от трупа. И санэпидемнадзор – им заявить, что свекровь настоящая сибирская язва. И звонить лучше всего с соседского телефона потому, что когда обнаружат обратное, штраф будет большим. Но главное то, что после всего этого в доме свекрови создастся невыносимая обстановка, не позволяющая моему сбежавшему мужу оставаться там ни на минуту.
Я оценила ее чувство юмора и тяжело вздохнула. Насчет обстановки Максима не права, Даниле всегда там нравилось, и Нонна с Лизаветой старались для родного мальчика, как могли. Никакие катаклизмы не помогут выкурить его оттуда, если он сам того не захочет.
Самым разумным мне показался совет Фионы. Она интересовалась, почему я не побежала за ним следом. Почему еще сижу и страдаю, а не кричу на всю улицу так, чтобы он услышал, как его люблю.
Я понимала, что на этот призыв Данила не остался бы равнодушным. Но как мне было перебороть себя, ведь я ни в чем не виновата?! К тому же рядом все время вертелась его мама. С другой стороны, кто она такая, чтобы мешать нашему воссоединению?! Все решено, я выключила компьютер. Еду и говорю мужу, что не могу без него жить. Пусть возвращается. Если ради этого я должна сделать первый шаг навстречу, то я его сделаю.
На улице пошел проливной дождь, пришлось остаться в машине, включить дворники и подглядывать за семенящими прохожими. Августовское небо резко потемнело от свинцовых туч, захвативших его в плен этим вечером, но фонари еще не зажглись, да их скудный свет вряд ли бы целенаправленно выхватил из сумерек любимый силуэт. То, что в квартире никого не было, я знала по темным окнам. Недобрым мраком они зияли как раз напротив меня. Вернее, это я специально встала под ними, чтобы Данила разглядел знакомые номера на автомобиле. Но он этого не видел. Он вообще не смотрел по сторонам, когда шел под большим черным зонтом с портфелем под мышкой, перешагивая через лужи.
От радости я забыла, что легко одета, и выскочила из салона джипа.
И остановилась как вкопанная в трех метрах от него.
Данила шел не один. Это я подарила ему этот большой черный зонт потому, что под ним легко можно было спрятаться от ливня вдвоем. Это был мой символ единения с мужем в суровую непогоду. Мой, а не чей-то еще.
Данила прошел совсем близко, отвернувшись от меня в сторону смазливой девицы, преданно взирающей на моего мужа и готовой вцепиться в него кровожадной пиявкой. Она уже вольготно висела на его руке. Даже под зонтом я смогла разобрать ее внешнюю привлекательность и длинные медные локоны. Тоскливо думая о том, каким же лаком пользуется эта стерва, если ее чертовы локоны пружинят в сырую погоду, я стояла и смотрела им вслед. Рыжуха что-то пролепетала заискивающее, Данила звонко рассмеялся…