– Нет, – сказала я вместо того, о чем подумала.
– Уф, – облегченно откинулась на спинку стула Нонна, – разумеется, Даня не позволяет себе ничего такого.
Он позволяет, подумала я, потому, что я себе позволяю.
– Ешь, пока они теплые, я еще чаю налью.
Нонна поднялась и пошла на кухню, где кипел чайник. Она опять чувствовала себя на моей кухне как у себя дома. Но мне так было лень наливать себе и ей чай, что я мысленно разрешила хозяйничать. Хотя, кто меня спрашивал? Нонна явилась без спроса рано утром и подняла меня с постели. Я не спала всю ночь, страдая из-за Данилы, и уснула только под утро. Сейчас сидела в комнате за большим столом, невыспавшаяся и недовольная приходом свекрови. Интересно, кто на моем месте был бы рад?
– Он заболел, – сообщила Нонна из кухни.
– У него температура? – испугалась я. – Надеюсь, не бред?
Если он проговорится Нонне о моей беременности, то что будет, просто не знаю. Нонна потащит в абортарий, ведь Данила еще не закончил свой великий труд, потому что ему все время мешают мысли обо мне. Это она так вначале нашего разговора сказала. И выразила надежду, что скоро придет время, когда «мы оба перебесимся и поймем, что к чему». Главное, чтобы она не поняла – меня тошнит не оттого, что вчера я напилась. Я сглотнула слюну, подавляя потугу выдать единственную съеденную оладью обратно. Нонна может расценить это как акт протеста.
– У него депрессия, – отозвалась Нонна, – и я больше не могу смотреть, как мучается мой единственный сын!
Я сразу поняла, в чем дело, когда она появилась на пороге. Материнское сердце не могло выдержать страданий сына! Данила страдал, я ликовала. Стоило сидеть и выслушивать все это ради того, чтобы узнать – Данила страдает из-за меня. Стервы такой, наверняка свекровь так мысленно добавляла к этой фразе.
– Так вызовите ему врача, – усмехнулась я.
– Какая ты жестокосердная девица! – возмутилась Нонна, появлялась в комнате с подносом. – Разве можно так относиться к любимому мужу? Я понимаю, он сам во многом виноват, но и ты должна шагнуть ему навстречу.
– Нонна Викторовна, – нахмурилась я, – скажите, а он что, больше не встречается с той рыжухой?
– С какой? – она искренне изумилась.
– Такая высокая с длинными рыжими волосами…
– А, Тонечка! – обрадовалась свекровь, а мое сердце погрузилось в холод.
Она называет ее Тонечкой! Они уже так близки, тогда чего ко мне пришла?
– Тонечка наша соседка. Нет, с Данилой у нее ничего нет и не может быть, она на днях выходит замуж.
Нонна Викторовна взяла чашку с блюдцем и с королевским достоинством села в кресло, продолжая воспоминания.