«Поскольку, моя дорогая сенатор, мы были слишком доверчивы,» ответил он. «Мы многое принимали на веру. Мы не задавали нужные вопросы, в нужное время, нужным людям.»
Органа оторвал свой печальный взгляд от картины разрушений. «Вы утверждаете, что нас предали изнутри.»
«Нет!» воскликнула Падме. «Нет, я в это не верю. Я не могу поверить в это.»
Палпатин испустил тяжкий вздох. «Я полагаю, мы обязаны рассмотреть такой вариант, госпожа. Это может быть тяжело, но мы обязаны присматривать друг за другом. Спокойно. Осторожно. Мы не хотим начать панику. Мы, конечно, не желаем, чтобы пострадали невиновные. Но при данных обстоятельствах немного неудобства, немного дискомфорта, не могут рассматриваться как чрезмерная жертва.»
«Шпионить за нашими же собственными людьми? Мы не можем,» возмутилась Падме. «Верховный Канцлер, то, что вы предлагаете, является прямым попранием законов демократии.»
Он указал вниз на тела, на развалины зданий, на рабочих занятых расчисткой завалов. «Расскажите это тем, кто стал сегодня вдовами и сиротами, Падме» мягко произнес он. «Скажите это мужьям, которым скоро придется хоронить своих жен. Родителям, которые должны сказать прощай, своим бесценным детям. Скажите им, что правосудие не так важно, как защита наших чувств.»
Даже расстроенной, она была красива. «Мы не стали поступать так на Набу, когда подверглись нападению Торговой Федерации. Мы повернулись друг к другу, а не друг против друга.»
Он пожал плечами. «Корускант не Набу, моя дорогая. Укажите мне иной путь, и я с готовностью последую по нему. До тех пор единственной моей обязанностью является забота о том, чтобы нападение наподобие этого никогда не повторилось вновь.» Он дал им минуту, чтобы они уяснили себе положение вещей. «Сенаторы, могу ли я рассчитывать на вашу поддержку, как лидеров Комитета Безопасности? Поможете ли вы мне в разоблачении мерзких преступников, ответственных за всю эту боль и разрушения?»
«У нас нет выбора, Падме» сказал Органа. Он все еще держал ее за руку.
Осознав это, она высвободила свою руку. «Вам нравится эта идея? Вас это устраивает?»
«Разумеется, нет. Я ненавижу это,» отчаянно произнес он. И затем он указал наружу, через защитный экран. «Но это я ненавижу еще больше. Это, сенатор, меньшее из двух зол. То же самое, что и создание Великой Армии Республики или заключение сделок с хаттами. Это наименьшее из двух зол... и, чтобы спасти жизни, нам придется примириться с этим.»
И, таким образом, поддавшись благородному порыву они накинули петлю себе на шею.
Серьезный внешне, но отчаянно хохочущий про себя, Палпатин отключил режим висения аэроспидера и направил его к месту взрыва другой бомбы... просто на тот случай, если их решимость вдруг ослабнет.