В поповском доме тускло светилась лучина за промасленным холстом в окне. Бегун встал за овином, осторожно поглядывая из-за угла, в который уже раз радостно удивляясь тому, что вот через двадцать с лишком лет угораздило снова торчать под окнами и томительно ждать свидания, считать минуты и гадать: выйдет ли она или погаснут окна, и опять придется ему, уставшему от ожидания до дрожи в руках — будто камни таскал, — плестись обратно.
Стукнула дверь, с крыльца сошел Еремей и зашагал через село к себе. Чуть погодя раздался скрип снега под ногами — Неждана в наскоро повязанном платке, в заячьем полушубке бежала к овину. Свернула за угол, налетела в темноте прямо на него, вздрогнула и даже вскрикнула тихо. Бегун схватил ее, прижал к себе, стал торопливо целовать холодные щеки, волосы над упавшим на плечи платком.
Неждана оттолкнула его и отступила на шаг, глядя испуганными круглыми глазами.
— Что ты?.. Грех-то какой!.. Никогда так не делай, а то не приду больше!
— Не буду, не буду…
— Господи… — она прижала ладони к пылающим щекам, укоризненно качая головой. — Батюшка угадает, спросит, а я соврать-то не смогу!
— Еремей приходил?
— Да… Жалко мне его. И стыдно… Сидит, молчит и глаза прячет. И я посмотреть не решаюсь. Так и сидим… Угадал, наверное, — следы-то нетрудно прочесть, — указала она на глубокие следы Бегуна. — А не дай Бог, Петр узнает — убьет или тебя, или меня…
— Ты моя Неждана… — Бегун осторожно, чтобы не испугать снова, провел рукой по ее тяжелым шелковым волосам. — Я думал — жизнь кончилась, что было, то было, а больше ждать нечего. А Бог такую нежданную радость дал…
— Не будет нам радости, — Неждана была расстроена сегодня, в голосе дрожали слезы. — Я давеча гадала на зеркалах: два зеркала напротив поставила, две свечи зажгла, а не увидала — ни тебя, ни Еремея, ни другого… Видно, в чернички[5] мне идти написано…
— Да в ваших зеркалах и себя-то трудно увидеть, — засмеялся Бегун.
— А батюшка нынче опять Еремею про свадьбу говорил, — не слушая, продолжала она. — Сватов велел на той неделе слать… Не знаю я, что мне делать… — она всхлипнула. — Лучше б не приходил ты к нам, лучше б я тебя не встречала…
— Послушай, Неждана, — сказал Бегун. — Помнишь, ты говорила, как двое перед церковью, при всем народе, взялись за руки и батюшке в ноги упали? Завтра Пятница,[6] давай и мы с тобой, как народ соберется…
— Нет!.. Нет, что ты! — она испуганно замотала головой.
— Зачем мучить друг друга! Лучше сразу все решить.
— Нет! Нет! Нет! Он нас не благословит! — Неждана даже отступила к дому.