Каждый вечер процессия этих фургонов, груженных выпивкой и женщинами, выезжала с «Фермы Дрейка», катила вдоль золотых полей и останавливалась где-нибудь в укромном месте вблизи большой шахты: в роще, в долине между отвалами или у заброшенного шахтного здания. Охранники у ворот шахтного поселка, все без исключения члены братства «буйволов», обеспечивали беспрепятственный выход и вход клиентов, и теперь каждый в братстве пользовался богатством всего клана.
– Что, брат мой, тебе по-прежнему не хватает твоих маленьких белых камней? – спросил Мозес спустя два года новой деятельности «Фермы Дрейка».
– Все как ты обещал, – усмехнулся Хендрик. – У нас теперь есть все, что нужно человеку.
– Тебя легко удовлетворить, – упрекнул Мозес.
– Есть что-то еще? – с интересом спросил Хендрик.
– Мы только начали, – сказал Мозес.
– А что дальше, брат?
– Слышал когда-нибудь о профсоюзах? – спросил Мозес. – Знаешь, что это такое?
Хендрик с сомнением поглядел на него и нахмурился.
– Я знаю, что у белых на шахте есть профсоюз и у белых на железной дороге тоже. Я слышал разговоры, но знаю мало. Это дело белых, и нам оно неинтересно.
– Ошибаешься, брат, – негромко сказал Мозес. – «Союз африканских шахтеров» очень нас интересует. Именно из-за него мы с тобой приехали в голди.
– Я думал, мы приехали из-за денег.
– Пятьдесят тысяч членов профсоюза, и каждый платит взносы – шиллинг в неделю. Разве это не деньги? – спросил Мозес и улыбнулся, глядя, как брат подсчитывает. Алчность исказила лицо Хендрика, и рот со сломанными зубами стал похож на черный зев шахты.
– Поистине хорошие деньги!
Мозес извлек урок из своей неудачной попытки организовать профсоюз на шахте Х’ани. Черные шахтеры – простые души, чуждые всякой политической сознательности; они разделены племенными обычаями и не считают себя частью единого народа.
– Племенная рознь – одно из заметных препятствий на нашем пути, – объяснил Мозес Хендрику. – Будь мы единым народом, мы были бы подобны черному океану с его бесконечной силой.
– Но мы не едины, – заметил Хендрик. – Да и белые тоже. Зулус отличается от овамбо, как шотландец от русского казака или африкандер от англичанина.
– Ха! – улыбнулся Мозес. – Я вижу, ты читал книги, которые я тебе дал. Когда мы приехали в голди, ты и не слышал о русских казаках…
– Я много узнал от тебя о людях и о мире, в котором они живут, – согласился Хендрик. – Теперь научи, как заставить зулуса звать овамбо братом. И расскажи, как отнять власть, которую прочно держат в своих руках белые.
– Это возможно. Русские были такими же разными, как черные люди Африки. Они азиаты и европейцы, татары и славяне, но с великим предводителем стали единым народом и сбросили тиранию, еще более позорную, чем та, от которой страдаем мы. Черным тоже нужен предводитель, который знает, что для них хорошо, и приведет их к благу, даже если ради этого погибнут десятки тысяч и миллионы.