По-прежнему на полной скорости он повернул машину; поворот вышел таким крутым, что кровь отлила от мозга, и в глазах посерело, все превратилось в тени. Шаса напряг мышцы живота, стиснул челюсти, чтобы прекратить отток крови, и выровнял машину, держа под прицелом следующий «капрони».
Два самолета на огромной скорости неслись навстречу друг другу. Нос «капрони» чудесным образом рос и вскоре заполнил все поле зрения Шасы; Шаса выстрелил прямой наводкой и задрал нос «харрикейна»; самолеты на огромной скорости разминулись, так близко, что Шаса почувствовал удар воздушного потока, созданного бомбардировщиком. Он снова резко, яростно повернул, разметав строй итальянцев, разгоняя их по небу; он поворачивал, нырял, стрелял, пока с внезапностью, которая есть неотъемлемый признак воздушных боев, все самолеты противника исчезли.
Он остался один в невероятно синем и пустом небе; от выброса адреналина его прошиб пот. Он так сильно сжимал ручку управления, что заболели пальцы. Шаса сбросил скорость и проверил топливо. Несколько отчаянных минут на полной скорости сожгли больше половины бака.
– Внимание, звено, говорит ведущий. Соединиться.
Он произнес это в микрофон и сразу услышал ответ.
– Ведущий, это третий! – Третий «харрикейн» с молодым Леруа за штурвалом. – У меня четверть бака.
– Хорошо, третий, возвращайся на базу сам, – приказал Шаса. Потом продолжил: – Внимание, второй, говорит ведущий. Ты меня слышишь?
Шаса в первом приступе тревоги осматривал небо вокруг, пытаясь отыскать самолет Дэвида.
– Внимание, второй, ответь, – повторил он и посмотрел вниз, на неровную землю, в поисках столба дыма над разбившимся самолетом. Но тут его пульс участился: в наушниках четко зазвучал голос Дэвида.
– Ведущий, говорит второй. У меня повреждения.
– Дэвид, где ты?
– Примерно в десяти милях к востоку от перекрестка Керене, на высоте восемь тысяч футов.
Шаса посмотрел на восток и почти сразу увидел над голубым горизонтом тонкую серую линию, двигавшуюся к югу. Она походила на перо.
– Дэвид, я вижу дым в той стороне. Ты горишь?
– Подтверждаю. Горит двигатель.
– Иду, Дэвид, держись!
Шаса резко повернул «харрикейн» и дал полный газ.
Дэвид находился под ним, и Шаса устремился к нему.
– Дэвид, как ты?
– Как жареная индейка, – лаконично ответил Дэвид, и Шаса увидел впереди горящий «харрикейн».
Дэвид резко снижался, поэтому языки пламени не трогали кабину, их относило назад и в сторону. Он шел к земле очень быстро, стараясь довести скорость до критического предела: тогда огню не хватит кислорода и он самопроизвольно погаснет.