Она быстро обернулась: в дверях стоял ребенок, разглядывая ее с немигающей откровенностью. Красивый мальчик, лет семи-восьми, светловолосый, но с неожиданно темными глазами под черными бровями.
Глаза были ее собственные, она сразу их узнала. Это был ее внук – Сантэн почувствовала это и задрожала от потрясения. Они смотрели друг на друга.
Потом она собралась с силами и медленно подошла к нему. Протянула руку и улыбнулась.
– Здравствуй, – сказала она. – Как тебя зовут?
– Я Лотар Деларей, – с важным видом ответил он. – Мне скоро восемь.
«Лотар!» – подумала она. Это имя вызвало воспоминания и учащенное сердцебиение. Тем не менее она продолжала улыбаться.
– Какой большой хороший мальчик… – начала она и хотела коснуться его щеки, когда в дверях за ним появилась женщина.
– Что ты здесь делаешь, Лоти? – сердито спросила она. – Ты не закончил ужинать. Немедленно возвращайся за стол, слышишь?
Ребенок выбежал из комнаты, и женщина улыбнулась Сантэн.
– Простите. Он очень любопытен, – извинилась она. – Мой муж примет вас, мефрау. Пожалуйста, идите за мной.
Все еще потрясенная краткой встречей с внуком, Сантэн не была готова к дополнительному потрясению от встречи лицом к лицу с сыном. Он стоял за столом, заваленным документами, и глядел на нее своим обескураживающим желтым взглядом.
– Не могу сказать вам «добро пожаловать в наш дом», миссис Малкомс. – Он говорил по-английски. – Вы кровный враг моей семьи и мой.
– Это неправда.
Сантэн задыхалась, отчаянно стараясь взять себя в руки.
Он презрительно отмахнулся от ее слов.
– Вы ограбили и обманули моего отца, вы искалечили его, и из-за вас он половину жизни провел в тюрьме. Если бы вы видели его сейчас, старого, сломленного, вы не пришли бы просить меня об одолжении.
– Вы уверены, что я пришла просить об одолжении? – спросила Сантэн, и он горько рассмеялся.
– А зачем же? Вы преследовали меня… с того самого дня, как я впервые увидел вас в зале, где судили моего отца. Я видел, что вы следите за мной, идете за мной, выслеживаете меня, как голодная львица. Я знаю, вы хотите уничтожить меня, как уничтожили моего отца.
– Нет! – Сантэн отчаянно покачала головой, но он безжалостно продолжал:
– И теперь вы посмели прийти ко мне и просить об одолжении. Я знаю, чего вы хотите.
Он открыл ящик стола и достал из него папку. Раскрыл ее и позволил документам из нее упасть на стол. Сантэн узнала среди них свое французское свидетельство о рождении и вырезки из старых газет.
– Прочесть их вам, или прочтете сами? Какое еще мне нужно доказательство, чтобы показать миру: вы шлюха, а ваш сын ублюдок? – спросил он, и Сантэн передернуло от этих слов.