– Вы его плохо знаете! – возразил Алексей. – Не с той стороны, он очень скользкий тип.
– Молодой человек! Да что вы знаете о Германе Геннадьевиче! Сколько преступников он вывел на чистую воду! Скольким следователям помог вести допрос на тонком психологическом уровне и не очень…
– Что значит «не очень»? – спросил Алексей.
– Грубо ввести в состояние гипноза, даже если человек сопротивляется, и без его согласия, и человек признается, – пояснил Герман.
– Вот как вы ведете дела! Любого человека под гипноз, и он признается в чем угодно! – воскликнул Алексей. – Мерзавцы! Знал, что в России все продажно!
Герман очень внимательно посмотрел на него.
– Ты идешь по широкой, солнечной улице, и над тобой высокое, светлое небо, и ничто не предвещает грозу. Тут ты смотришь направо и видишь маленький, тенистый проулок с ведущими вниз каменными ступеньками. Ты сворачиваешь туда, тебе любопытно, ты начинаешь спуск, и все больше и больше приятная прохлада овевает твое тело, твое сознание получает глоток свежести после зноя, и тебе приятно… Ты развязал Вторую мировую войну? – резко спросил Герман, не сводя взгляда с Алексея, который тоже смотрел на него с неизменившимся выражением лица, только не мигая.
У Серафимы челюсть отпала от увиденного. Конечно, она не сразу поняла, что происходит. Она думала, что это какой-то рассказ, идиотская история. И теперь ждала реакции от Алексея, что он или пошлет Геру, или рассмеется.
Но почему-то Алексей совершенно спокойно ответил:
– Нет, я не виноват в войне, Второй мировой…
– Именно во Второй мировой? – уточнил Герман.
– В ней.
– Ты русский? – спросил Герман, не меняя интонацию голоса.
– Я не считаю себя русским.
– Ты болеешь душой за Россию?
– Нет, – совершенно безразлично ответил Алексей.
– Тебе все равно, что будет с библиотекой?
– Да.
– Не жалко книг, что они пропадут? – продолжал Герман.
– Не жалко.
– Ты убил Митрофанова Алексея Юрьевича?
– Нет.
– Ты причастен к затоплению «Титаника»?
– Нет.
– Ты хотел бы открыть в своем особняке казино?
– Да.
– Чтобы там обслуживали богатых клиентов шикарные проститутки?
– Да.
– Ты был бы не против, если бы твои богатые клиенты баловались наркотиками у тебя в клубе?
– Нет, не против…
– Орден, что ты подарил своей спасительнице, на самом деле из брильянтов? – Герман ни на секунду не менял интонации.
– Нет, это простые стекляшки.
– Ты занимаешься благотворительностью? Хоть когда-то в жизни занимался?
– Нет.
– Сможет ли тебя что-то подвигнуть оставить свой особняк библиотеке?
– Нет. Он мой.
– И ты спустился по лестнице до такой глубины, что становится невыносимо холодно. Ты замерз, – немного с другой интонацией произнес Герман, и Алексей поежился, и это увидели все.