— Повет, ребёнок! — отец прижал меня к себе (жаль вышла уже из того возраста, чтобы виснуть у него на шее) а потом, склонив голову, ласково боднул меня короткими, песочного цвета рожками. С детства привычный жест. Отец относится к той же геноформе «Демон», что и мой начальник, бывшей в моде лет шестьдесят назад и, наверное, именно поэтому, любимая угрожающая поза шефа не производит на меня никакого впечатления. — А это кто? Познакомь со своим молодым человеком.
— Микаэль Ортега, наш станционный доктор. Мика, это мой папа. Он у меня профессор-филолог!
— Ярвин Манору, — отец протянул Мике руку для приветствия.
— Ого. Никогда не думал, что вот так просто познакомлюсь со знаменитостью. Это ведь вы переводили на солеранский «Евгения Онегина» и «Слово о полку Игореве»?
— Ну уж знаменитость! — заулыбался папа. — Скорее личность широко известная в узких кругах.
— Профессор Манору, поторопитесь, пожалуйста, время отправки сдвинулось на десять минут вперёд, — прозвучало откуда-то сбоку. Кстати, это не станционная система, а кто-то из папиных коллег побеспокоился. Мы последовали за пришедшей в движение толпой.
— Ну вот! Даже поговорить толком не успеем! — расстроилась я.
— Ничего, через шестнадцать дней конференция закончится, а на обратном пути я не буду так стеснён во времени. Кстати, до меня доходило, что вы с Леркой вздумали подарить маме рогатого мопса?
— Одобряешь?
— Одобряю. Вот только не понял, почему вы исключили из заговора меня?
— Э-э-э, — протянула я. А, правда, почему? До сих пор папа не отказывался участвовать в наших затеях. — Чтобы мама могла с гордостью заявлять, что мопса ей подарили именно дети. А то знаешь, подарок от супруга и подарок от детей — это разное.
— Принято. Но я всё равно обижен, что меня отстранили от общего дела. Придумай как искупить.
— Организация очередной встречи с Хейран-Ши устроит?
— Вполне, — папа ласковым прощальным жестом потрепал меня по ушам и, улыбнувшись, кивнул на Мику, который по-прежнему шёл рядом с нами. — Мама обязательно захочет с ним познакомиться.
— А вот это был очень «толстый» комплимент, — сказала я, остановившись и провожая отца глазами.
— И в чём он выражался? — не понял Мика.
— До сих пор, если мне случалось представлять отцу своих кавалеров, он говорил: «Развлекайся, ребёнок!».
— Значит, с мамой ты их не знакомила? — брови Мика сами собой поползли вверх.
— О том, что в таких случаях может сказать моя мама, тебе лучше не знать. Она у меня женщина простая и не отягощённая излишней деликатностью. Целее будет и мужское эго, и самолюбие.