— Я мог подумать, что вы легко согласитесь… на что угодно, — закончил ее мысль Ник.
Стелла усмехнулась.
— Что-то в этом роде, — ответила она.
— Но мы можем уехать, если только вы захотите, — сказал Ник. — Хотя теперь я предпочел бы остаться здесь. Вряд ли мы сумеем так скоро заказать столик, да и официантки расстроятся, если мы уйдем.
Стелла была покорена. «Человека такой доброты можно удостоить хорошим свиданием», — подумала она, понимая, что сама с нетерпением будет ждать следующей встречи.
— Мне бы действительно не понравилось, если бы вы предложили сейчас уехать отсюда, — призналась она. — Эти коварные мидии мы, конечно же, заказывать не будем, но это было бы столь грубо — уезжать, когда у них каждый посетитель на счету.
— Согласен, к тому же у них есть паста. От макарон еще никто не травился.
Стелла вновь рассмеялась.
— Что будете заказывать? — спросила официантка, столь же внезапно, как и в первый раз, появившись у столика. Она перемещалась быстро и бесшумно, и Стелле показалось, что она на роликах.
О заказе они договорились довольно быстро — бутылка бордо и никаких морепродуктов.
— Я совершенно не знаю, как вести себя на свиданиях, — призналась Стелла, когда официантка откупорила бутылку и, налив вино в бокалы, снова исчезла. — Наверное, об этом не принято и говорить, но я ничего с собой не могу поделать. С моего последнего свидания прошло так много времени, что я даже не помню правил.
— А я и не знал, что существуют какие-то правила, — ответил Ник. — Да и женщин знал не так много. Раньше я всегда полагал, что танцуют исключительно белые вальсы, и лишь потом набрался смелости пригласить на танец даму сам.
Стелла засмеялась.
— Давайте лучше каждый расскажет друг другу о себе. По крайней мере именно это рекомендуют в газетных статьях для свиданий вслепую.
— Боюсь, что я ничего такого не читал, — извиняющимся тоном сказал Ник.
— Мужчины про это никогда не читают. Все просто. Каждый из нас должен, скажем, за пять минут рассказать как можно полней о своей жизни.
— Пять минут, — озадаченно произнес Ник. — Я не знаю, смогу ли говорить о себе так долго.
Скрывая свою стеснительность, Стелла напустила на себя вид знатока.
— Ну хорошо. Двадцати слов вам хватит? Или меньше? Давайте будем лаконичны.
— Двадцать слов, — глубокомысленно сказал Ник. — Хорошо. Кто начинает?
— Вы, — без раздумий выпалила Стелла.
— Давайте, только считайте слова. Когда я скажу все двадцать, остановите.
— Двадцать, и ни слова больше, — торжественно сказала Стелла.
— Сорок четыре, ирландец, две дочери, четырнадцать и девятнадцать, двадцать лет в браке, работа за границей, управлял машиностроительной компанией, год назад развелся, вернулся домой. Кажется, уже больше, нет? — спросил Ник. На его лице была видна тень усталости.