Март
Адель рассматривала пригласительный билет и гадала, во сколько могла бы обойтись печать хотя бы сотни таких приглашений. Отпечатанный на плотном картоне кремового цвета, с виду билет казался очень дорогим. Адель хотелось верить, что она держит в руках свою судьбу, такую же красивую и с дорогим тиснением. «Да… тот, кто заказал такое, наверняка не считает денег». Самой же Адель все это казалось ненужной роскошью. Ее бы устроила и стандартная пригласительная открытка, которую можно купить в любом газетном киоске. Однако для ее невестки Роуз такое заурядное приглашение казалось слишком скромным. Впрочем, Роуз никогда не отличалась скромностью.
Неодобрительно покачивая головой, Адель принялась разбирать выдавленные на картоне причудливые буквы:
Роуз и Хью Миллер организуют торжественный ленч по поводу своей рубиновой свадьбы и приглашают на него Адель Миллер. Ленч состоится в субботу, 25 апреля, в Мидоу-Лодже, Кинварра.
Адель пробежала глазами стандартный текст и остановилась на словах «дресс-код». Дальше значилось — «повседневный, но со вкусом». Что хочешь, то и думай!
Адель решила надеть одну из своих вязаных вещей, которые так любила. Хотя ей исполнилось уже шестьдесят пять, она гордилась тем, что неплохо выглядит для своего возраста. Вязаная шаль ей шла, но, наверное, в ней было бы холодно. Ведь торжественный ленч пройдет в апреле, а место, куда ее приглашали, напоминало скорее охотничий домик. Адель не нравилась идея устраивать встречу в маленьком домике. Она подумала о том, что опять начнутся пересуды, кто как тратит деньги, не говоря уже об этой показной роскоши. Хью когда-то сам признавался Адель, что это была его идея. Неожиданно для него самого эта задумка оказалась настолько удачной, что переросла в целый план, как отметить торжество.
— Знаешь, Делла, большая вечеринка способна разнести дом. Деревянные полы, поцарапанные каблуками, на креслах пятна вина, — говорил Хью не далее как неделю назад, когда заскочил к ней после поездки в ближайший городок к очередному клиенту.
Адель улыбалась, глядя на брата, уплетающего сандвич с бифштексом, который она только что приготовила. Он один во всем мире мог называть ее просто «Делла», и Адель это очень нравилось. И дело было даже не в том, что она запрещала кому-либо еще называть ее этим ласковым именем. Просто никто так ее не называл. Даже врач, которого Адель знала вот уже сорок лет, звал ее не иначе как «мисс Миллер». Нахальный мальчишка, сын почтальона, вначале было называл ее по имени, но Адель сама вскоре приструнила его. Она была человеком старых взглядов, и ей претила столь модная нынче фамильярность.
