— Зачем мы едем к Глории? — спрашивала Тара еще утром, когда они укладывали вещи. Получилось два чемодана и большой баул. Уже укладывая эти вещи в серебристый «фольксваген» Финна, она вздохнула: — Как много места занимает горнолыжное снаряжение.
— Мы не можем не заехать к ней, — извиняющимся тоном произнес Финн. — Я говорил с ней по телефону. Она так расстроилась, когда узнала, что мы даже не заедем попрощаться. Но мы задерживаться там не будем, у нас самолет скоро. Зато у нас есть собственные лыжи, и ты научишься на них кататься.
Финн лелеял свои спортивные фантазии и метил чуть ли не в профессиональный спорт. Длительные рождественские каникулы были очень кстати.
После нескольких неудачных спусков во вторник Тара не была уверена в отношении себя.
— Я никогда не научусь на них кататься, — уныло ответила она. — Наверное, это не мое.
— Не переживай, — сказал Финн, приподнимая шапку Тары и целуя ее в лоб. — Катание с гор совсем другое дело. Тебе понравится.
— Мне не понравится, если я себе что-нибудь сломаю, — ответила она.
Тара уже начинала сомневаться в том, что идея поехать в Австрию в компании любителей горных лыж была удачной. Дело в том, что Финн и прежде катался на лыжах, когда ездил со своим боссом Дерри. У Тары же никогда не было хорошей координации. Аэробика была не ее спортом, в школе на уроках физкультуры она тоже не отличалась. Сейчас ей живо представлялась картина, как она сидит в углу шале, изнывая от зуда под гипсовой повязкой, а рядом компания из девяти человек радуется жизни.
— Вот увидишь, тебе понравится, — повторил Финн.
— Несомненно, — ответила Тара, разом решив отставить уныние. Действительно, зачем заранее печалиться о том, что еще не случилось? К тому же ей хотелось быть рядом с Финном.
Таре повезло: когда они приехали, Глория говорила с кем-то по телефону, и разговор был долгим.
— Чай, кофе? — спросил Дезмонд.
— Нет, спасибо, — ответил Финн. — Мы на минутку, папа.
Тара рассеянно листала какой-то журнал, а Дезмонд рассказывал о том, как Финн впервые встал на лыжи.
— Если бы ты только видела, каким Финн вернулся с горнолыжной трассы, — говорил он, скептически качая головой. — Весь в синяках и с растянутой лодыжкой. Она болела потом еще несколько месяцев. Тогда он сказал мне, что никогда не поедет кататься снова. И не поехал бы, если б не Дерри, который вытянул его на следующий год.
— А ты не рассказывал мне об этом, — рассмеялась Тара. — Ты говорил мне, что все получалось естественным образом. Обманывал меня.
— Естественным? — улыбнулся Дезмонд. — Да, более чем естественным. И падение Финна также было естественным. Когда Дерри потащил Финна на трассу, сам он уже четыре года катался на лыжах.