— Наш самолет в три часа, — холодно ответила за него Тара. — Сожалею, но нам надо ехать.
Самое плохое было то, что каждая поездка с Финном сопровождалась таким посещением родителей. Но Тара решила, что в будущем это изменит. Сейчас же Финн обнимал прослезившуюся Глорию.
— Пока, — беззаботно попрощалась Тара. — Мы пошлем вам открытку.
— Ну, желаю вам хорошо провести время, — ответил Дезмонд.
Глория в ответ не сказала ничего. Она лишь удивленно смотрела, как ее сын садится в машину и выезжает из ворот.
— Твоя мама очень привязана к тебе, — нарушила молчание Тара, когда они выехали на автостраду.
— Я знаю, — ответил Финн. — Это так на нее похоже. Именно поэтому Фей уехала из дому.
— Она была привязана и к Фей?! — спросила удивленная Тара, не в силах понять, зачем бежать так далеко от любящей матери.
— Вовсе нет, — меланхолично ответил Финн. — Она была привязана только ко мне. С Фей ничего подобного не было. Сестре не нравилось, что с ней обращаются как с человеком второго сорта, и она уехала.
Чтобы снять напряжение, Тара нежно погладила плечо Финна.
— Какие удивительные вещи я узнаю о тебе, — сказала она.
— Но ведь у нас было целых полгода, чтобы узнать друг друга, — ответил Финн. — Если бы ты раньше времени узнала все семейные тайны Джефферсонов, то, возможно, и не захотела бы выходить за меня замуж.
— Чего бы я ни узнала, от тебя бы я не отказалась никогда, — сказала Тара.
— Спасибо, ты очень мила, — нежно сказал Финн.
— О да, — с иронией ответила Тара, — я просто конфетка. Мне так и говорят на работе: «Смотрите, вот и наша прекрасная Тара Миллер».
Финн рассмеялся:
— Кстати, есть причина, почему мама так недоброжелательно к тебе относится. Помнишь, когда мы поженились, ты не взяла фамилию Джефферсон.
Тара от удивления вытаращила глаза.
— Если это все, что ей не понравилось, то, по-моему, не стоит об этом и говорить.
Финн, помолчав, продолжил:
— Мама хочет, чтобы я уговорил сестру позвонить ей. Она утверждает, что Фей ее не послушает.
— Это отговорка. Почему бы ей самой не позвонить Фей? — сказала искренне озадаченная Тара. «Глория такая странная, — подумала она. — Она может быть и холодной как лед, и беспомощной как ребенок».
— Но я же говорил, что у меня не семья, а нечто, — возразил Финн. — Ты, видимо, привыкла общаться с более непосредственными людьми. А моя мама живет потаенными опасениями перемен, в чем сама никогда не признается.
Тара почувствовала мелкую дрожь. Как же она не завидовала тем, кто рос в подобных семьях! В семье Миллер все привыкли говорить что думают, и никакой семейный скандал не длился долго.