Вадим схватился за голову, поморщился.
— Добудь-ка мне минералки… Голова трещит. Что ты несешь? Какой я главарь?
Керзон даже в гневе и злобе оставался все-таки Керзоном — прирожденным администратором. Он без слов полез в свою сумку, достал бутылку боржоми, ловко откупорил ее при помощи собственного обручального кольца и протянул Вадиму.
Вадим с наслаждением выпил всю бутылку залпом, отдышался и даже повеселел. Он все еще не понимал угрожающих речей Керзона.
— Я никаких долларов не покупал, — спокойно возразил он. — Правильно? Никого я не знаю, никаких валютчиков. Так с чего бы я главарь? Главарь у банды бывает.
Керзон посмотрел на него, как на капризного и слабоумного ребенка.
— Да вот мы с тобой и есть банда. Двое — уже групповуха. Уголовный кодекс надо читать. Доллары я покупал для тебя и на твои деньги. Ты их перевозил за границу. Это называется контрабанда. Там ты покупал дефицитные товары в количествах, не предназначенных для личного потребления, и продавал в Советском Союзе по завышенным ценам. Это — фарцовка. То есть спекуляция. Ну, сколько статей получается?
До Вадима наконец дошло. Он беспомощно развел руками:
— Но как же… Ты же говорил, что ничего не будет… Что все так делают…
— А я мог тебе запретить? — искренне удивился Керзон. — Конечно, все так делают… во всяком случае, многие… Правда, не в таких размерах. А главное, они не заводят романов с женами гэбэшников! Ты хотел квартиру, потом — машину, еще ты хотел импортную аппаратуру, заграничные шмотки…
— Я хотел? — изумился Вадим.
— А кто? — в свою очередь изумился Керзон. — Я тебе говорил — сиди тихо, не высовывайся. Нет! У великого певца все должно быть не как у людей! Ты ведь даже унитаз из Германии припер. Или аккумулятор… Помнишь? Я тебя предупреждал, что это плохо кончится! Но ты же не слушаешься старого Керзона… — Керзон врал так вдохновенно, так эмоционально, что и сам поверил в собственные выдумки и смахнул вполне реальную слезу.
И тут Вадим сделал самое ужасное, что только можно было сделать: он лишил разошедшегося и расчувствовавшегося Керзона аудитории. Просто вышел.
Он умылся, побрился, заказал проводнице кофе. Вернувшись в купе, переоделся и не только физически, но и морально ощутил себя лучше. Мысли и чувства прояснились.
Вадим выпил кофе, со стуком поставил стакан в металлическом, с выдавленными виноградными гроздьями, подстаканнике на столик и посмотрел на раздраженного — оттого, что не доругался — Керзона с веселым отчаянием:
— Ну что ж. Пусть мне не удастся доказать, что именно ты втянул меня во все эти махинации с долларами, джинсами и дубленками.