За день до Рождества Йоаким позволил Ливии и Габриэлю лечь спать позже обычного. Он бы предпочел отвезти их в сад и остаться одному на хуторе, но у детей были каникулы, а значит, ближайшие две недели они проведут дома.
— Мама вернется сегодня? — спросила утром Ливия, вылезая из постели.
— Не знаю, — ответил Йоаким.
Но атмосфера на хуторе изменилась. Он это чувствовал, и дети это чувствовали. В воздухе застыло ожидание.
После завтрака Йоаким достал из упаковки свечи, купленные в Боргхольме. Раньше он и Катрин сами делали свечи вместе с детьми, но зато магазинные были ровные и красивые. Они одинаково хорошо смотрелись на подоконниках, на столе и в подсвечниках. Свечи для покойников.
Когда Йоаким, Ливия и Габриэль обедали, солнце еще светило, но сразу после обеда начало садиться. Йоаким тепло одел детей и повел на прогулку.
Проходя мимо коровника, он бросил взгляд на дверь, но ничего не сказал. Молча они спустились к берегу. Небо по-прежнему оставалось чистым, но на горизонте оно потемнело, обещая приближение шторма.
У берега лед был тонкий и белый, а дальше в море — темносиний… Детям нравилось кидать камешки на лед и смотреть, как они скользят по направлению к черным трещинам.
— Вам не холодно? — спросил Йоаким.
Габриэль кивнул. Нос у него был красный.
— Тогда идем домой.
Это был самый короткий день в году. Часы показывали половину третьего, а двор уже погрузился в темноту. Йоаким чувствовал, как с моря подул ветер.
Вернувшись в дом, он зажег свечи. С дороги их должно быть видно. Возможно, и с торфяника тоже.
После того как Ливия и Габриэль заснули, Йоаким надел куртку и, вооружившись карманным фонариком, вышел во двор. Ему снова надо было в коровник. В последние недели он туда заглядывал почти каждый день.
Небо все еще было ясным, под ногами похрустывала сухая снежная корка. Остановившись перед дверью, Йоаким оглянулся. Во дворе было темно, но все равно Йоакиму показалось, что за углом кто-то прячется. Худая женщина со спутанными волосами и злым взглядом. «Держись от меня подальше, Этель», — пробормотал Йоаким, распахивая дверь.
Войдя внутрь, он напряг внимание, надеясь услышать мяуканье Распутина, — но в коровнике было тихо.
Йоаким не сразу пошел к лестнице. Сначала он обошел пустые стойла на первом этаже, где раньше зимой держали скот.
На дальней стене кто-то прибил ржавую подкову. Йоаким пригляделся к предмету, который якобы приносит счастье.
Свет от лампы сюда не доходил, и Йоаким достал фонарик. Осветив потолок, Йоаким предположил, что именно над ним находится потайная комната. Потом он опустил фонарик ниже. Кто-то чисто подмел каменный пол. Не во всем сарае, а только вдоль стены. Там было чисто. Ни соломинки, ни паутины, ни остатков сухого навоза.