Готово.
Снег продолжал идти, покрывая землю тонким белым покрывалом.
Вдали показался черный фургон. Через минуту братья Серелиус остановились рядом с машиной Хенрика. Хлопнула дверца. Потом другая.
— Привет, Хенрик!
Братья широко улыбались. Одеты они были тепло: черные куртки, зимние ботинки и шерстяные охотничьи шапки.
Томми к тому же поверх шапки надел лыжные очки, словно он собрался на горнолыжный курорт. На плече его висело ружье.
Братья были под кайфом. Это было видно по расширенным зрачкам. Никаких сомнений. К тому же у Томми дрожал подбородок и вся шея была расцарапана. Дело плохо.
— Заехали поздравить тебя с Рождеством, дружище! — громко сказал Томми.
Не дождавшись ответа, он расхохотался.
— Ну и вещи забрать, конечно, — прибавил он, все еще хохоча.
— Вещи, — повторил Фредди.
— Добычу, — уточнил Томми.
— А бабки? — спросил Хенрик.
— Конечно. Разделим по-братски. — Томми улыбался во весь рот. — Ты что, думаешь, мы воры?
Это была старая шутка, и Хенрик натянуто улыбнулся, хотя ему было совсем не смешно. Они даже не обсудили, как будут делить награбленное. Но Фредди уже скрылся в сарае. Через секунду он вышел с телевизором в руках.
— Вот именно — по-братски, — сказал Хенрик.
Томми подошел к прицепу.
— Вот решил убрать лодку на зиму, — пояснил Хенрик. — Вы поедете дальше?
— Да… В Копенгаген. Но сперва обчистим тот дом у маяка. — Томми указал рукой на север. — Сопрем картины, о которых говорил Алистер. Ты с нами?
Хенрик покачал головой:
— Нет, я не успею. Мне надо еще завезти домой лодку.
Фредди уже поставил телевизор в фургон и снова исчез в сарае.
— Ну-ну, — произнес Томми, все еще изучая прицеп. — Где ты ее собираешься хранить? За мастерской в Боргхольме? — Он дернул за брезент и спросил: — А ее там никто не тронет?
— Нет, там безопасно, — ответил Хенрик.
Он услышал, как гулко бьется его сердце. Надо было лучше завязать брезент. Чтобы отвлечь Томми от прицепа, Хенрик сменил тему, сказав:
— Знаешь, что я видел тут осенью?
— Нет.
Томми все еще разглядывал прицеп.
— Это было в октябре, — продолжил Хенрик. — Я был тут и занимался лодкой, когда увидел моторку, идущую с севера. Она причалила к дамбе на Олуддене. Я видел мужчину за штурвалом. А вечером женщину из Олуддена нашли мертвой на том же самом месте, где стояла лодка. Я много об этом думал.
Он говорил быстро, слишком быстро. Но, по крайней мере, это заставило Томми повернуться.
— О ком ты говоришь? — спросил он.
— О женщине с хутора. Катрин Вестин, которой я делал полы летом.
— Олудден… Куда мы собираемся… Так ты говоришь, что видел убийство?