Опустив рюкзак на снег, Йоаким расстегнул молнию и достал из внутреннего кармана ключи от маяка, большой молоток, монтировку, масляный спрей и три термоса с горячей водой.
Полчаса ушло у Йоакима на то, чтобы очистить лед с двери и 66 отпереть замок. И на этот раз ему не удалось полностью открыть дверь, поэтому пришлось пролезать в узкую щель. Протиснувшись внутрь, Йоаким включил принесенный с собой карманный фонарик.
Эхо его шагов уносилось далеко вверх по винтовой лестнице, но других шагов слышно не было. Чтобы не потревожить души прежних смотрителей маяка, Йоаким не стал подниматься вверх по лестнице.
В ушах у него звучали слова Герлофа Давидсона: «Я в этом сомневаюсь. Мой брат никогда ничего не выбрасывал… У него были ключи от маяка, наверняка картины все еще лежат там».
Под лестницей Йоаким увидел деревянную дверь, которую заметил еще в прошлый раз, когда был здесь. Он без колебаний открыл ее и, пригнувшись, вошел внутрь.
На стене висел календарь на 1961 год. На полу Йоаким увидел канистры для бензина, пустые бутылки и старые фонари. Все это напоминало мусор, скопившийся на сеновале над коровником, — но все же здесь было чище. Вдоль стены стояли несколько ящиков. Приподняв крышку самого ближнего ящика, Йоаким посветил внутрь фонариком. Внутри лежали медные трубы около полуметра длиной. Их должны были использовать на Олуддене полвека назад, но Рагнар Давидсон украл трубы и спрятал здесь. Йоаким сунул руку в ящик и приподнял одну из труб.
44
— Куда мы едем? — спросила Ливия, когда они за день до Нового года выехали с хутора на проселочную дорогу.
Девочка была в плохом настроении.
— Мы заедем к Мирье в Кальмар, а потом поедем в Стокгольм к бабушке, но сначала навестим маму.
Ливия, ничего на это не сказав, положила руку на клетку Распутина и устремила взор в окно.
Через пятнадцать минут Йоаким припарковал машину у церкви в Марнэсе. Выключив мотор, он взял пакет из бардачка, вышел из машины и направился к калитке.
— Вы идете? — спросил он через плечо.
Раньше он не мог заставить себя прийти сюда, но решил, что теперь пора. Кладбище было укрыто снегом, но дорожки вдоль могил недавно расчистили.
— Далеко идти? — поинтересовалась Ливия, когда они огибали церковь.
— Нет, мы уже почти пришли, — ответил Йоаким.
Еще через минуту они стояли перед могилой Катрин, засыпанной снегом. Из-под сугроба виднелся только краешек памятника, и Йоаким нагнулся, чтобы стряхнуть снег.
«Катрин Лунный свет Вестин» и даты рождения и смерти.
Сделав шаг назад, Йоаким встал между Ливией и Габриэлем.
— Здесь покоится мама, — тихо произнес он.