– Подожди, что за обвинение?
Алла нетерпеливо отмахнулась.
– Не сейчас.
– В общем, временами эта Ольга Соколова была вменяемой, – Лена вздохнула, – но иногда у нее начинались какие-то галлюцинации, и она громила все вокруг. Сражалась с чудовищами.
– А Алешенька?
– И он попадал под горячую руку. Иногда она бушевала по нескольку дней подряд, ему приходилось отсиживаться в подъезде. Почти ничего не ел, а соседи делали вид, что ничего не замечают.
– Откуда ты все это знаешь?
– Максимка рассказал, – Лена пододвинула тарелку, из которой поднимался ароматный пар, поближе к Алле, – Алешенька общается только с ним. После того, как насмотрелся на мать, боится женщин. Думает, мы все такие.
– Так вот в чем дело!
Лена кивнула, потом спохватилась, что не дала ложки. Вскочила. Алла сидела не шелохнувшись, пытаясь сообразить, что теперь будет с ребенком.
– И где она сейчас?
– В психиатрической клинике. Скорее всего, ее лишат родительских прав.
– А Алешенька?
– Ему еще месяца три в больнице лежать. Дальше будет видно.
– В каком смысле? – Алла насторожилась.
– Я так поняла, уже работает орган опеки. Борис Кузьмич сказал, сначала будут искать родственников.
– А если их нет?
– Определят в детский дом.
– Так нельзя! – Алла вскочила с места и стала метаться из угла в угол. – Ребенку нужна семья!
– Смотря какая семья, – Лена тяжело вздохнула, – я вот только сейчас, когда отец Максимки ушел, почувствовала себя человеком.
– Вы с Максимкой и есть семья, – Алла нервничала, – а Алешенька один! Он же маленький!
Лена посмотрела на подругу с сочувствием.
– Алеша спрашивал о тебе.
– Правда?!
– Да. Думает, ты больше не приходишь, потому что обиделась на него. Максимка пытался переубедить…
– Бедный малыш!
– Давай я поговорю с Борисом Кузьмичом? Может, тебе разрешат?
– Бесполезно! – Алла опустила глаза. – Пока полиция не снимет обвинения, меня даже на порог не пустят.
– Я не понимаю, что произошло?
– Соседка Соколовых решила, что, если я помогаю Алешеньке, значит, я его и сбила! А потом стала замаливать грехи.
– Но ты же не виновата!
– Кого это волнует?! – Алла вздохнула. – Я у них подозреваемый, мучить будут меня.
– Что собираешься делать?
– Будем бороться! Кажется, так говорит Борис Кузьмич. У меня нашелся один студенческий друг. Говорят, хороший адвокат.
– Слава богу!
– Надеюсь, поможет.
– Аллочка, – Лена смутилась, – ты для нас и так много делаешь. Но если он твой друг, поговори о нас с Максимкой, а? Может, возьмется?
– Обязательно поговорю!
После обеда Лена убрала со стола и отправилась спать, а Алла никак не могла найти себе места. Села писать Алешеньке письмо, но потом подумала, что он, наверное, не умеет читать – вряд ли больная мать с ним занималась. Хотела позвонить Максимке, попросить его дать Алешеньке трубку, но вспомнила, что не знает номера его телефона, а разбудить измученную ночной работой Лену не решилась.