– Плохо спал?
– Уснешь тут, – Максим страдальчески закатил глаза.
– Что такое?
– Новенький, – прошептал он и кивнул в сторону малыша.
– Ясно, – Борис Кузьмич вздохнул, – днем поспи, хорошо? Сестре скажу, чтобы дала снотворного.
– Я сам попытаюсь.
– Молодец! Так держать!
Он отошел от Максимки и направился к Ване, потом к Степке. Осматривая Алешу, Борис Кузьмич нахмурился и заглянул в карту.
– Температура сильно повышена? – Алла обеспокоенно смотрела на доктора.
– Да.
– Что-то не так?
– Сделаем рентген, будет ясно. Подойдите ко мне, голубушка, после обхода. Часов в двенадцать.
Алла кивнула и, сложив руки на коленях, стала ждать. Борис Кузьмич направился к новенькому.
– Как, Андрейка, – улыбнулся он малышу, проигнорировав мать, – плечико еще болит?
– Дя, – мальчик вздохнул.
– Пройдет, – доктор наклонился, разглядывая повязку ребенка, – главное, спокойно лежать. Не капризничать. Хорошо? Тогда все быстро и правильно заживет.
– Дя.
– Вот и умник! – Он наконец перевел недовольный взгляд на мать. – У нас здесь не ходят в уличной обуви. Наденьте бахилы или снимите сапоги.
Девушка, испугавшись властного тона, стала торопливо расстегивать «молнии». Борис Кузьмич молча наблюдал за ней. Как только она стащила с себя сапоги и запрятала их в пакет, оставшись в одних колготах, он снова заговорил. Уже с приятной мягкостью в голосе:
– Снимки ваши я посмотрел, смещение незначительное.
– Что это значит?
– Кольца Дельбе, голубушка. Повязка. И все.
– Надолго? – Девушка нетерпеливо заерзала на одеяле.
– Простите, как вас зовут?
– Валя…
– В течение трех недель, Валентина, – Борис Кузьмич улыбался, словно радушный хозяин, – ребенку нужен абсолютный покой. Читайте, разговаривайте, но все в постели.
– Кошмар…
– Я бы так не сказал, – суровые ноты зазвучали в голосе, но врач тут же избавился от них и перешел на шепот: – Тем более в больнице вас насильно никто не держит. Выздоравливать можете дома.
– Вы нас выписываете?! – глаза ее в панике заметались.
– Я этого не говорил, – Борис Кузьмич смотрел на молодую мать с удивлением, – вы можете забрать ребенка домой под расписку. Я не возражаю. Все его лечение – это покой. Дома будет комфортнее.
– Нет! – Валя отчаянно замотала головой. – Бабушка в больнице, я не смогу…
– Как скажете. – Хирург развернулся в раздражении и вышел за дверь.
После ухода врача Валентина торопливо достала телефон из сумки и с тревогой посмотрела на дисплей. Пробормотав «что же такое, опять звонил», она босиком выскочила в коридор и, нажав вызов, с кем-то услужливо заворковала. Наблюдая за этой сценой, Алла только удивлялась: оказывается, эта девица умела быть кроткой – что с Борисом Кузьмичом, что с неведомым собеседником по телефону, судя по тону, ее начальником. И при этой способности она выливала столько злости на собственного маленького сына!