К тому же они были прекрасны. Просто сногсшибательно красивы.
Три сестры с немым вопросом склонили головы набок, и Джексон поймал себя на том, что безмолвно буравит их взглядом уже на протяжении нескольких секунд.
Собрав по возможности весь свой профессионализм, он заговорил вежливым и четким тоном, на котором, к счастью, не отразилось так некстати накатившее вожделение.
— Спасибо вам всем за то, что пришли, — для начала поблагодарил он. — Позвольте выразить искренние соболезнования по поводу вашей утраты. Меня зовут Айзек Джексон.
— Шиншилла, — представилась первая дочь.
— Диаманта, — сказала вторая.
Джексон ожидал, что и третья из сестер назовет не менее экзотическое имя, но она сказала просто «Сэм».
М-да… Наверное, в «Руководстве по выбору имен для снобов и пижонов» забыли страничку с буквой «С». Ну да ладно. Джексон вежливо им улыбнулся и взял завещание.
Целая страница посвящалась одной-единственной фразе «Пункт первый», выведенной лиловыми чернилами неразборчивым почерком, по-видимому, самим покойным. Следующая страница содержала вышеупомянутый пункт, и Джексон зачел ее вслух так невозмутимо, как будто она была написана человеком, у которого с головой все в порядке.
— «Червям земли и прочим силам, содействующим распаду и тлению, оставляю я все свое имущество. И пусть оно иссушается ветрами, размывается дождями, разрушается от времени, и процесс разложения окажется достойным зрелищем для всех тех, у кого есть глаза, чтобы видеть».
Шиншилла мелодично рассмеялась.
Сэм в восторге хлопнула в ладоши.
— Ох, папочка! — воскликнула Диаманта тем тоном, который обычно употребляют по отношению к озорным, но любимым детям или эпатажным, но обожаемым друзьям.
Джексон почувствовал, что должен прояснить ситуацию.
— Допустим, ваш батюшка намеревался позволить дому и имуществу простаивать и в конце концов сгнить, — начал он. — Несмотря на то что такова его воля, вам, конечно же, необходимо оспорить завещание ввиду того, что…
Тут Шиншилла перебила его:
— Вы хотите сказать, предъявить права на его дом?
— И его вещи? — спросила Сэм. — Мне они не нужны. А вам? — обратилась она к сестрам.
— Нет, — ответила Диаманта, а Шиншилла покачала головой.
— Хорошо, — вымолвил Джексон. — Тогда продолжим.
«Пункт второй», который также изобиловал витиеватыми фразами, попусту переводящими бумагу, оглашал завещанное девушкам наследство.
— «Моей дражайшей Диаманте, — отчетливо читал Джексон, — я дарю следующее изречение. Пусть она его использует разумно. Когда поэт и философ Боб Марли говорил: „Ни о чем не волнуйся, любая мелочь уладится“, неужели ты думаешь, что он лгал?»