И Джин соглашалась, что отец Тима ничем не напоминает общераспространенное представление о директоре крупной компании. Это был худой человек среднего роста, седовласый и похожий скорее на ученого, чем на бизнесмена. Вначале Джин трудно было к нему приспособиться, но теперь, когда они познакомились поближе, он ей нравился. И ей было его жаль: казалось противоестественным, что человек, обладающий такой властью, владелец финансовой империи, охватывающей чуть не весь мир, такой неудачник в личной жизни. В финансовых кругах постоянно говорили о его огромном богатстве; столь же общеизвестно было и то, что его брак оказался крайне неудачен. Жена, с которой он развелся, была знаменитой актрисой, игравшей в театре, кино и на телевидении; как сказал Блейр, теперь она вернулась к своей бурной карьере, которая значит для нее все.
Хотя с того времени как заболел сын, Баррингтон смог так организовать свой бизнес, что большую часть времени проводил в Англии, он сказал Джин, что настоятельная необходимость заставляет его в конце недели лететь в Нью-Йорк; в пятницу он попрощался с Тимом и пообещал вернуться «очень скоро».
— Будь хорошим мальчиком, сынок, — сказал он. — Когда-нибудь я смогу брать тебя с собой.
— Не волнуйся, папа, — ответил Тим. — Все будет хорошо. Мой мистер хирург вернется в понедельник — правда? — И он посмотрел на Джин.
Она кивнула и погладила темные волосы мальчика.
— Да, а ты скоро будешь в одной из тех кроватей и сможешь разговаривать с другими мальчиками и девочками.
— Ну, девочки мне не нужны! — заметил Тим. — Я хочу говорить с мальчиками!
— Если бы я поверил, что так будет всегда, будущее казалось бы таким простым! — рассмеялся Джон Баррингтон. — Скоро тебе и девочки будут нравиться, сынок! — А когда Джин провожала его, идя по палате, сказал ей: — Тим очень предан своему «мистеру хирургу», сестра. Признаюсь, мне самому всю неделю не хватало Блейра. Я рад, что он возвращается. Я ему очень обязан. В сущности обязан всем вам: мне до сих пор не верится, что сын способен будет вести нормальную жизнь.
— Мистер Марстон проделал великолепную работу, — негромко ответила Джин.
— Еще бы! Нет ничего, чем я мог бы отплатить ему.
— Ему отплатит здоровье Тима — я в этом уверена, — сказала Джин.
— Он хороший человек! — с чувством отозвался миллионер. — Но мне нет необходимости говорить вам об этом: вы и сами много раз в этом убеждались.
— Да, — согласилась она. И хотя внешне оставалась привычно спокойной, когда она прощалась с отцом Тима, на щеках ее выступила легкая краска, а в глазах уходящего Баррингтона появилось задумчивое выражение.