А другая супружеская пара, рыбачившая неподалеку, попросилась к ним «в долю». Им не повезло, и они ничего не поймали. Ах, как вкусно было. У Милы от этих воспоминаний слюнки потекли. И она вспомнила, что сегодня только завтракала. А уже ночь на дворе. Ничего съестного с собой у Милы не было. Позвонить портье? Самой спуститься вниз? Или может быть, лучше лечь спать и не есть на ночь. Да, пожалуй, лучше — спать.
Уже лежа в постели, Мила подумала о том, что красоту Петербурга создали иностранные архитекторы. Например, маленький и некрасивый Джакомо Кваренги. Отец одиннадцати детей. Из-за своей неудачной внешности он не раз служил объектом для насмешек на улице. А поди ж ты, театр Эрмитаж, Аничков дворец, Смольный… И еще много чего. Может, зря она ушла в сторону от архитектуры? Занялась дизайном? Может, и ее творением любовались бы через столетия? «Размечталась», — сказала себе Мила.
Они с Андреем обязательно снова сходят к доброй собаке Гаврюше. Погладят его по голове. Памятник пользуется популярностью. Про него говорят, что он помогает в достижении какой-либо цели. Например, студентам сдать сессию на «отлично» или найти хорошую работу. Только цель не должна быть во зло кому-то. В прошлый раз Мила загадала, чтобы ей отдали проект старого особняка на Николиной Горе. Стояла задача сохранить колорит «тех» времен и создать максимум бытовых удобств с учетом последних достижений современных технологий и материалов. Это было интересно. Проект Миле отдали. Но не ей одной. Они работали в паре с тем самым Володей, что и у Художника. И остались довольны друг другом. И результатом. А главное, что остался доволен владелец дома.
Мила вспомнила, что так и не позвонила начальнику. Ничего. Завтра позвонит. Работа потерпит.
«Нормальные женщины, наверное, загадывали свое желание про любовь, про счастье, про единственного мужчину. А я про работу». — Миле стало стыдно. «Вот и сейчас думаю о работе. А должна думать, что завтра, а вернее, уже сегодня приедет мой муж. Мой любимый муж. Андрей. И мы снова будем счастливы».
А на пляж они тогда все-таки попали. Сестрорецкий. Широкий пляж, который на несколько километров тянулся по берегу Финского залива. Песчаные дюны в окружении соснового леса. Когда-то это место было финской территорией. Где-то неподалеку находился шалаш вождя пролетариата, в котором он скрывался от царских властей. Ну что ж, место было выбрано удачно. Курортная зона. «Ну вот видишь, а ты расстраивался. А мы лежим на пляже, как ты хотел», — успокаивала Мила мужа. Правда, он особенно и не беспокоился. Две вещи подпортили впечатление. Довольно грязная вода. И… сначала нудисты, а потом геи. Миле, как всегда, не сиделось на одном месте, ей надо было обследовать все побережье. Вот они и напоролись, гуляя, сначала на одних, а потом и на других.