— Звать ее — Винни-пуш-ми[3] или что-то вроде этого. Я зову ее просто Винни. Мы с ней одной веры, — Том ущипнул свою шутницу за щеку и загоготал.
— Но, Том, так не годится! — вскричал Марк. — Мы не можем обижать индейцев, нас здесь слишком мало…
— Э, не беспокойся, — беспечно заявил Том. — Она сейчас живет одна, им до нее дела нету. Я сам с ней уж с год как валандаюсь.
Фиб застонала, и Марк опомнился. Он взял гостью за руку:
— Погляди, что ты можешь сделать.
Женщина поняла его, и Марк подвел ее к кровати жены. Фиб испуганно вскрикнула, увидев бронзовое лицо индианки и почувствовав на себе чужие руки. Но до нее дошел голос Марка:
— Она поможет тебе, родная. Пусть делает, что нужно.
Виннипашимик — так звали индианку на самом деле — оказалась умелой акушеркой, что было не редкостью у индейских вдов. Поглядев на Фиб, она вынула из-за пазухи замшевый мешочек. Оттуда она достала костяной нож и тонкий кожаный ремешок. Принеся горячей воды из кухни, индианка размешала в ней какую-то толченую травку и заставила Фиб выпить это снадобье. Через несколько минут схватки у Фиб стали чаще и сильнее. Виннипашимик с удовлетворением кивнула и стянула с роженицы покрывало и одеяло.
Ребенок родился через полчаса. Индианка умело перерезала пуповину и перевязала пупок кожаным ремешком. Потом она закутала новорожденного в свою меховую накидку и отнесла на кухню.
— Мужчина, — сказала она, подавая сверток молодому отцу. Марк, весь покрывшийся потом, с дрожащими руками, тупо смотрел на нее. Но Том подскочил и развернул накидку.
— Точно! — вскричал он. — Славный мальчишка, беленький и толстенький, как устрица. — Том похлопал Марка по плечу. — Да улыбнись же, дружище!
Марк посмотрел на младенца, на улыбающиеся лица рыбака и индианки, вытер пот со лба рукавом и на цыпочках подошел к Фиб. Ему было страшно. У него в ушах еще стояли вопли жены. Фиб лежала такая неподвижная, что у Марка пересохло во рту и он не мог ничего сказать. Но вот она открыла воспаленные глаза и улыбнулась ему.
— Не волнуйся, Марк, — сонно сказала она. — Все позади. Разве ты не рад такому славному мальчику?
— Но, Фиб, это б-было ужасно. Я думал… думал…
Он неловко взял жену за руку, удивляясь, что она еще может сейчас улыбаться.
— Да, — Фиб сжала руку мужа, чтобы успокоить его. — Было плохо, как я и боялась. Но мы вынесли это — вместе с мальчиком. Мы — сильные!
Марк замер, пораженный торжественной гордостью последних ее слов. Фиб казалась ему витающей где-то в своем мире, далеко от него. Не знал он, что у нее была и другая, скрытая причина для торжества, хотя ее следующие слова могли бы вывести его на догадку.