– Вот оно что, – неопределенно отозвался Курт, и владелец комнат слегка побледнел.
– Я-то думал тогда, что – вот месяц кончится, и укажу ему на дверь, чтоб знали впредь, – пояснил Хюссель поспешно. – Вот прямо с утра, подумалось тогда, в комнату к нему войду и скажу, чтоб выметался, и пусть бы не говорил, что я не предупреждал его заранее и не пытался по-хорошему. А эти стервецы давай ему вдогонку смеяться, что, мол, заплати лучше, а не то он тебя на потроха продаст, чтоб покрыть издержки…
Курт вздохнул – почти сострадающе; еще на память молодого Хюсселя пришлись времена, когда вот такого опрометчиво брошенного слова бывало вполне довольно, чтобы быть уверенным в своем будущем – как правило, неприятном и кратковременном. Да и тридцать лет назад начатые в Конгрегации реформы шли медленно и неохотно; излишне крепки в устоях были старые служители, сверх меры крепко держались они за старые правила и свою власть. По большому счету, новая Конгрегация в ее нынешнем виде в лучшем случае ровесница майстера Гессе…
– А сегодня, когда вы вернулись в комнату, один из них меня повстречал все там же, у лестницы; что, говорит, господин Хюссель, доигрались, уморили парня, вот и Инквизиция по вашу душу…
– Ну это, я полагаю, они не всерьез, – утешил его Курт, видя, что владелец не на шутку взволнован. – Уверен, тебе ничто не грозит в связи с этим.
– Вы думаете? – с такой надеждой произнес Хюссель, что он улыбнулся:
– Расследование веду я, а я пока не вижу причин считать, что ты можешь быть здесь замешан. А теперь, если твои вопросы исчерпались и ты успокоился за свою судьбу, – позволь, буду спрашивать я.
– Конечно! – отозвался Хюссель с готовностью; слова господина следователя явно уняли его взволнованность слабо, но столь долго и несолидно мяться в присутствии того, кто годился ему едва ль не во внуки, не позволяла пресловутая гордость вольного горожанина. – Я готов, всем, чем смогу…
– Когда ты его видел в последний раз? – оборвал владельца Курт и пояснил, не услышав ответа: – Живым, разумеется. Где, когда, в каких обстоятельствах?
– Вчера, – кивнул Хюссель, на миг заведя глаза к потолку. – Вчера, здесь; я отпирал ему входную дверь – на ночь, понятное дело, я ее запираю, и если кто из постояльцев припозднится, приходится просыпаться и отодвигать засов.
– А помощников у тебя нет? Почему ты сам?
– Есть, лентяи, – откликнулся тот так тяжко, что уточнять Курт не стал, лишь сочувственно вздохнув:
– Ясно. В котором часу это было?
– Почти в полночь – я говорил майстеру Райзе, поздно ночью, все спали уже – ну или просто разошлись по комнатам; студенты, они ж временами по всей ночи спать не ложатся, вы ж знаете, но – все уже были тут, кроме него.