Существенная — и негативная — разница с традиционными обществами заключается в том, что в традиционном обществе любому, самому жестокому правителю были необходимы местные ремесленники, местные купцы, местные ученые. Они делали правителю мебель, расписывали его дворец, ухаживали за его конями.
В современном закрытом обществе, где насилие является капиталом, правящая группа интересов не нуждается в местных ремесленниках. Свою мебель она покупает за границей. Свои телефоны, машины, самолеты, обои, компьютеры, часы, одежду — все она покупает за границей, и возникновение любой общественной группы, которая занимается чем-либо другим, кроме как является рабами или охранниками, воспринимается подобной группой интересов как вызов режиму.
Для того, чтобы распоряжаться всеми благами жизни, подобной группе интересов достаточно добывать колтан или нефть и обменивать ее на товары из-за рубежа. У нее нет никакой заинтересованности в том, чтобы поднять уровень жизни окружающих людей. Наоборот, это является опасностью для режима.
В прошлом для подобного рода элит существовала колоссальная опасность: быть завоеванными извне или свергнутыми в результате переворота. A country divided against itself cannot stand [1], — как сказал Линкольн вслед за Матфеем. В начале ХХ века, когда территория имела цену, а стоимость сырья составляла значительную долю в стоимости конечного товара, европейские державы были заинтересованы в обеспечении в колониях твердых правил игры. Они не могли допустить ситуации, при которой местный царек сегодня продает сырье, а завтра жжет европейских торговцев вместе с домами и женами.
В XXI веке, когда стоимость сырья стала составлять ничтожную долю в стоимости конечного продукта, насилие стало неэффективным, и опасность завоевания для местных элит совершенно исчезла. Цена, за которую любая интернациональная корпорация покупает колтан для конденсаторов, несравнима с ценой, в которую Sony обошлась бы война в Конго. Гораздо проще заплатить любую цену за нефть, чем пытаться завоевать Венесуэлу или принудить Саудовскую Аравию соблюдать права женщин.
Опасность кровавых переворотов сохраняется по-прежнему, но проблемой таких стран является то, что в них отсутствуют крупные группы интересов, испытывающие потребность в свободе. Такие группы интересов отсутствуют не только вверху, но и внизу.
На Гаити в 1804-м восставшие рабы вырезали всех белых и мулатов (всего 100 тыс. чел), в России в 1917 м пожгли всех бар. Восстание на Гаити или революция в России привели к насилию по отношению к рабовладельцам, но она не привела к свободе рабов. Она привела к появлению новой группы интересов, заинтересованной в насилии.