Когда Верин отец, молодой Никита Данилыч, строил свой дом, до деревни казалось далеко, больше двух километров, а вокруг шумел густой лес. Никита с юных лет был нрава сурового, гордого, насмешек не выносил. К тому же врачей не любил в принципе, не доверял им, считал зазнайками и самодурами.
Поэтому, когда начала у него сохнуть нога, в деревне решил не оставаться, ушёл в лес вместе с молодой женой Настей, Вериной мамой. Там, в лесу, и построились.
Лечился же Никита Данилыч в основном травами. Но и пить стал крепко в одиночку; травы не помогали, вслед за ногой скрючило и руку, что-то происходило с сосудами, бестолковые врачи так и не разобрались, что именно. А по-чёрному Никита запил, когда вдруг надломилась, скоротечно померла Настя. После чего и сам он протянул недолго, полез по-пьяни купаться и не вынырнул.
Вера к тому времени уже была подростком, тринадцатый год ей шёл; перебираться в деревню она отказалась напрочь, до крика. Упрямый нрав девчонка унаследовала от отца, который всё всегда делал по-своему, так что в конце концов плюнули на неё, пусть живёт как хочет. Так и осталась она одна на хозяйстве, только раз в три-четыре дня приходила бабка, помогала, пока жива была.
А потом уж, как замуж вышла, Миша к ней перебрался. Но к тому времени и деревня сама разрослась, придвинулась, уже и не казалось, что сильно далеко.
Дверь дома, тихо скрипнув, открылась, подруги выскользнули на крыльцо. Они полностью переоделись, напялили на себя всё неприметное, удобное для долгой ходьбы. На этот раз в руках их были только небольшие узелки с самым необходимым. Огляделись внимательно, но ничего подозрительного вокруг не заметили.
Они сбежали с крыльца, обошли дом и через огород припустили к лесу.
Перед лесом шла просёлочная дорога. Она обходила посёлок и, углубившись в бор, тянулась километров на тридцать, до самого Прудкино. Осенью, после дождей, дорога превращалась в непролазную грязь, и больше уже до следующей весны по ней никто не ездил.
По счастью, и сейчас на дороге никого не было видно, ни чужих, ни своих.
Вера и Надя внимательно огляделись, а затем бегом пересекли её.
Они с облегчением вступили на лесную опушку.
– Смотри, какие красавцы! – саркастически сказала Надя.
Вокруг росло целое семейство и вправду роскошных, будто и не настоящих, ярко-красных в белую крапинку мухоморов.
– Можно всю немецкую армию потравить, а, Надь! – недобро усмехнулась Вера.
Но Надя, прерывая её, испуганно приложила палец к губам.
Обе остановились, замерли, боясь шелохнуться.