– Потрясающе, – прошептал он, целуя Лили в губы и ключицу, и протянул ей упаковку салфеток.
Она смотрела, как он встал с кровати и направился в ванную. Ноги мужа показались ей такими же красивыми, как и в первый раз, когда она увидела его во всем обнаженном посткоитальном великолепии. Он смыл с себя сперму в раковину, а Лили вытерлась салфетками и, проверив, не осталось ли в кровати мокрого белья, расправила одеяло от «Пратеси» так, чтобы не было ни единой складки. (Джозефин оставила в комнате записку, что, если они с Робертом решили «смять простыни» в середине дня, заправить постель – обязанность Лили, а не прислуги.)
Переодевшись в лимонно-желтый купальный халат и белую хлопковую тунику с разрезами на бедрах, она просунула голову в приоткрытую дверь туалета:
– Я иду к бассейну.
Сидящий на унитазе Роберт улыбнулся ей:
– Хорошо, дорогая, встретимся там.
Выйдя на улицу, Лили удовлетворенно вздохнула. Горячее полуденное солнце светило прямо в лицо. Она видела, как вдалеке, с наружной стороны бухты, разбиваются о скалу волны с белыми «барашками» наверху. Положив полотенце на шезлонг, Лили сняла тунику.
– Привет, – сказала Колетт и уселась на шезлонг рядом с Лили.
На ней было бикини, состоящее из нескольких треугольников на завязках, и Лили в своем купальнике тут же показалась себе старомодной.
– Боже мой, я тебя ненавижу, – сказала она, скосив глаза на Колетт и сморщившись на ярком солнце. – На твоем теле нет ни грамма жира.
– Думаю, когда ты была в моем возрасте, у тебя его тоже не было, – ответила Колетт, отправляя в рот картофельные чипсы.
– Если ты хочешь сказать мне что-нибудь приятное, попробуй еще раз. – Лили рассмеялась и, выхватив чипсы из руки Колетт, легла на шезлонг.
– Может, это тебе стоит постараться, – поддразнила ее Колетт, забирая упаковку назад.
– Она права, дорогая, – раздался голос Джозефин, которая подошла к ним, стуча каблуками туфель без задников от Диор. На ней было черное бикини и соломенная шляпа с широкими полями. Лили ахнула, увидев живот свекрови – такой же подтянутый, как у ее дочери.
«Это и есть шесть кубиков рельефного пресса?»
Колетт взглянула на мать, округлив глаза.
– А я сбросила тринадцать килограммов, – сообщила Лили, не сдержавшись.
– Молодец, это заметно, – улыбнулась Джозефин. – Не знаю, девочки, как это у вас получается: то набирать вес, то худеть. Это ведь должно плохо отражаться на фигуре?
– Могу только сказать – это было нелегко. И в следующий раз…
– В наши дни мы так много не набирали. Ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь поправился на пятьдесят или шестьдесят килограммов, – перебила Джозефин. – Я прибавила семь, когда носила Роберта, и девять с Колетт. Нет необходимости в лишних килограммах, это всего лишь жир, – заметила она, откинувшись в шезлонге и скрестив ноги.