— Дайте мне уйти.
— Не заставляйте меня терять терпение. Но я хочу, чтобы вы признались прежде, чем я получу обещанное.
Она больше не сопротивлялась, любовная лихорадка уже овладела ее телом, тесно прижатая к нему, чувствуя его напряженное желание, она только задыхалась и не могла вымолвить ни слова.
— Кажется, мы не доберемся до спальни, — страстно прошептал он ей на ухо, — теперь, когда вы перестали вырываться…
Она увидела перед собой его потемневшие глаза, полные решимости.
Кларисса понимала, что бороться уже не сможет. Она должна признаться во всем — это единственный путь к спасению.
— Отпустите меня, Кит. Я должна сделать признание.
— Но я вам ясно дал понять, что время разговоров кончилось. И все, что мне надо, перед тем, как мы станем наслаждаться нашей близостью, подтверждение моей правоты. Ты хочешь меня? Скажи да, Клэрри. Я жду.
— Если вы не выслушаете меня сейчас, пожалеете.
— Я могу пожалеть, только если поддамся на ваш новый трюк. Никакой лжи. Ваши поцелуи красноречивее.
Он решительно стал ее раздевать.
— Я не та, за кого вы меня принимаете. Молю, выслушайте же меня!
Слеза покатилась по ее щеке, и он, обескураженный, отпустил ее, толкнув обратно к софе. Она не была похожа на женщин, чьим оружием служат слезы. Лорд подошел к шкафчику, достал бутылку бренди и налил в два стакана. Одним глотком выпил свой, второй подал ей.
— Вот, выпейте это.
Она оттолкнула его руку:
— Я не нуждаюсь в этом. Не стоит пытаться напоить меня, милорд. Это не поможет.
— Вот проклятье! Мне совершенно не нужна пьяная Кларисса, успокойтесь. Вы расстроены, и бренди вас немного успокоит. Не волнуйтесь, я ничего туда не подсыпал, как ваш любимый герой — синьор Монтони. А теперь — пейте.
Кларисса глотнула обжигающей жидкости. Но ей это почти не помогло. Попыталась поправить прическу, собирая распустившиеся локоны.
— Я, наверное, ужасно выгляжу. — Голос ее дрогнул.
Он смотрел на нее в ожидании, взгляд не предвещал ничего хорошего.
Надо скорее сказать правду, пока он не потерял терпения. Она сделала глубокий вдох и начала:
— Кит, я знаю, что рассердила вас, — робко взглянула ему в лицо и поразилась выражению — безучастный взгляд, рот, сжатый в прямую линию, и ей стало так грустно, что она не могла удержаться, чтобы не дотронуться до хмурой складочки на его лбу.
Глаза его закрылись. Вдруг он резко отбросил ее руку:
— Опять ваши уловки? Не меня надо жалеть, а вас.
Его лицо стало таким жестким, что у нее дрогнуло внутри, и впервые она испытала настоящий ужас. Заметив это, он хрипло рассмеялся:
— Ну вот, перед вами истинный лорд Рейзенби. Но еще раньше я увидел вас настоящую, так что я на шаг впереди. По крайней мере, я играю честно!