Тюремщик открыл крышку и быстро осмотрел содержимое корзины.
— Что у нас на этой неделе? Малина, не так ли?
Фиби уже на протяжении шести последних месяцев каждую неделю навещала отца и сумела наладить дружеские отношения с большинством охранников и тюремщиков.
— Мой отец ее очень любит.
— Сэр Генри хорошо полакомится.
— Надеюсь. — Фиби улыбнулась и последовала за охранником по узкой лестнице, которая привела их к камерам должников на третьем этаже, где и был заключен ее отец.
Улыбка слетела с лица Фиби, когда она вошла в камеру.
— Отец! — Она положила корзину на небольшой деревянный стол и подбежала к сэру Генри. — Ради всего святого! Что с тобой произошло? — Фиби подвела его под узкий луч солнца, который падал вниз через небольшое высокое окно. На свету ей удалось разглядеть под левым глазом отца большой синяк, и кожа так распухла, что частично закрывала налитый кровью глаз. Синяки были по всей левой стороне лица, от виска до подбородка, нижняя губа разбита и опухла.
— Дитя мое, не надо так волноваться. Это всего лишь результат моей же собственной неуклюжести.
В голове девушки сразу зазвучали слова незнакомца: «Городская тюрьма — очень опасное место. Я знаю много сомнительных, я бы даже сказал самых отвратительных, личностей, с которыми ваш отец будет не в состоянии справиться».
— Кто это сделал? — спросила она требовательно.
Фиби не осознавала, что так крепко вцепилась в плечи отца, что побелели костяшки пальцев.
— Кто? — Ее глаза блуждали по разбитому лицу отца.
— Я споткнулся и упал, Фиби. Ничего страшного. Успокойся.
— Отец…
— Фиби, — перебил ее сэр Генри.
Девушка услышала знакомые нотки в голосе. Отец ничего ей не расскажет. Не хочет беспокоить. Конечно, он думает, она ничего не сможет поделать.
Фиби стала осматривать камеру.
— А где еще один человек, твой сокамерник?
— Его выпустили, — ответил отец. — Его долг кто-то выплатил. Он был интересным собеседником, — философски заметил сэр Генри.
«Кто знает, с кем ему придется делить камеру?»
Фиби почувствовала, как к горлу подступила тошнота.
— Дитя мое, ты бела как полотно. Может быть, поездка сюда тебя очень утомила. От Блэклока путь неблизкий.
— Нет. Все хорошо. Правда. — Фиби выдавила из себя вымученную улыбку. — Я прилагаю много усилий, чтобы поддерживать бледность кожи. А это не так-то просто сделать при таком солнце и с моими рыжеватыми волосами. Я не хочу в конечном итоге покрыться веснушками. — Она постаралась обратить разговор в шутку.
Отец усмехнулся:
— Ты пошла в мать, а она никогда не страдала веснушками, царство ей небесное.