— Я пока этого не знаю.
— Себастьян, ведь ты будешь осторожен? Вырисовывается довольно щекотливая ситуация. Сам понимаешь, если что-то пойдет не так, то на репутацию твоей матери ляжет пятно, как, впрочем, и на твою.
— До этого не дойдет, — уверенным тоном проговорил Хантер, но озадаченное выражение не покидало его друга. — Я знаю, что делаю, Джед.
— Я уповаю на это, Себастьян. Ты же завязал. Уже несколько месяцев прошло с тех пор, как ты отошел от этих делишек. Не хотелось бы, чтобы ситуация приняла серьезный оборот. — Он похлопал Хантера по плечу и вышел из кабинета.
Хантер остался в одиночестве, но он не стал возвращаться к окну. Вместо этого встал на место, где перед этим стоял Макэван, и посмотрел на картину. Он обратил внимание на кольцо и почувствовал такой прилив эмоций, какой обычно ощущал, глядя на портрет. Только бы не кольцо… пусть это будет любая другая драгоценность в доме, но только не оно. Фиби Эллардайс хотела украсть у него то, что он поклялся жизнью охранять. Дрожь пробежала по спине, когда он вспомнил слова своего отца, прозвучавшие упрямо и настойчиво, несмотря на то что старик был при смерти. Хантер не мог избавиться от какого-то зловещего чувства. Он перевел взгляд на решительное и серьезное лицо отца.
— Какую важность представляет это кольцо, отец, почему она подвергается такому риску, чтобы его найти? — тихо прошептал он.
Но лицо отца оставалось непреклонным, взгляд выражал то же неодобрение, как и при жизни. В комнате было настолько тихо, что Хантер слышал биение своего сердца.
Когда на следующее утро Фиби вышла во двор, она совсем не удивилась, увидев, что ее уже ждет экипаж, около которого стоял Джейми. Небо было затянуто плотными серыми облаками. Впервые за все пребывание Фиби в Блэклоке на улице стояло полное безветрие. Воздух был тяжелым, и в атмосфере точно повисло странное предзнаменование. Фиби не понимала, связано ли это с осознанием собственной вины, или просто день выдался мрачноватый. Экипаж мистера Хантера, такой роскошный, черный и блестящий, стоял прямо перед ней. Джейми, одетый в серебристо-черную ливрею, опустил подножку.
— Мисс Эллардайс, — раздался голос Хантера, и послышался хруст сапог по гравию.
Сердце ее забилось.
— Мистер Хантер. — Фиби надеялась, что ей удалось скрыть нахлынувшие на нее эмоции.
В мрачноватом свете дня его светлая кожа приобретала мертвенно-бледный оттенок в контрасте с черными волосами и ясными изумрудными глазами. Фиби завороженно посмотрела на него. Хантер еще никогда не выглядел так великолепно. Глаза интригующе блестели, хотя лицо по-прежнему хранило тревожное, задумчивое выражение. Их взгляды встретились. Фиби почувствовала, как легкая дрожь прошла по каждой клеточке тела.