Его личные вещи умещались в дорожной сумке из темно-синей ткани: штатская одежда, рабочая из «полярной шерсти», несессер. В рюкзаке лежали паспорт, медицинская книжка, связка ключей, маленький цифровой фотоаппарат с пустой картой памяти и бумажник, в котором нашлись его французские водительские права и две кредитные карты: «Виза Премьер» одного французского банка, о котором он ничего не знал, и «Америкен Экспресс Голд», выпущенная в Англии. Лиза Ларсен сказала, что он сможет использовать вторую, для этого достаточно одной только подписи. Там также лежало пять тысяч евро. Но ничто не напомнило ему о прошлом.
Изнуренный ходьбой, Натан остановился. Вдалеке за его спиной здания больницы вырисовывались на горизонте словно призрачный флот, пленник пакового льда. Только темная линия растительности напоминала о присутствии континента, материка, спрятанного подо льдом. Он восстанавливал силы. Ледяной воздух обжигал легкие, боль от физических усилий разливалась по мускулам — он возвращался к жизни, но не мог отделаться от тревоги, которая мучила его с момента пробуждения. Вначале эти приступы паранойи были похожи на краткие вспышки. После визитов Лизы Ларсен он даже поверил, что все прошло.
Но тревожные ощущения возвращались. Болезнь прогрессировала.
Она принимала разные формы, ослабевала, но уже не покидала его. Вот и сейчас Натана мучил навязчивый беспричинный страх.
Темнело. Сильный порыв арктического ветра поднял снежные вихри. Натан завязал капюшон, чтобы защититься от порывов ветра, который царапал ему лицо, и решил вернуться в больницу.
Дверь бесшумно открылась. Через пустой холл Натан направился к лифту, но остановился.
«Черный обжигающий кофе — вот что сейчас поможет», — подумал он и свернул к кафетерию.
Со стаканчиком в руках Натан пересек пустой зал. Один только здоровяк в зеленом халате, лицо которого он не мог различить, сидел, повернувшись к застекленным дверям. Натан сел на соседнее место и отхлебнул горького кофе, который моментально его согрел.
Его взгляд блуждал по запотевшему оконному стеклу, когда за спиной он услышал тихий, но мощный голос:
— Кажется, вы выкарабкались. Я рад. — Натан повернулся к великану, который обратился к нему на безупречном французском.
— Прошу прощения?
— Говорю, я рад, что вы выпутались из передряги, молодой человек. Вы были в премерзком состоянии.
Натан промолчал. Он рассматривал своего странного собеседника: изборожденное морщинами угловатое лицо, с крупными грубыми чертами. Коротко подстриженные волосы с проседью. Маленькие, глубоко посаженные глаза и огромные темные круги под ними.