С 1932 г. по 1935 г. ученик, а потом счетовод Госбанка
С 1935 по 1938 г. табельщик, а потом конторщик финансового отд. «Подземгаз»
В 1937 г. делал попытку уехать за границу
1. Просил иностранца, чешско-подданного Мартынака выхлопатать визу на выезд заграницу. Он пообещал, говоря, что нужны деньги. Продав свои вещи, дал ему 1200 р. Вскоре его выслали из СССР Деньги пропали.
2. В г. Харькове заходил в германское консульство с вопросом хочу поехать за границу. Кто-то мне грубо ответил — русских паспортов не визируем.
3. Писал на имя правительства СССР, что бы разрешили поехать к родственникам в Югославию. получил отказ. Родственники живут в Югославии с 1920 г. г. Любляна. Альбин Тому и Соня Романовна Калинина (по девичьей фамилии).
До 1937 г. ни в какой организации не состоял. В апреле м-це 1937 г. вступил в члены профсоюза. Перед отъездом в армию 21-IX–38 г. вступил в члены комсомола. Я не разделял и не разделяю свои личные взгляды с программами существующих организаций в СССР — все же я решил вступить в члены с целью — точнее и подробнее изучить и присмотреться к жизни и действиям этих организаций. Сравнить их программу и факты действий. Выдавать громко свои личные убеждения — касающиеся политического строя в СССР я не мог. Чтобы не подвергнуть себя опасности.
Тайно, в удобные моменты, я всегда наводил на мысль о необходимости коренного изменения политического строя в СССР.
17 сентября 1938 г. был на призыве. 22 сентября 1938 г. прибыл к месту отбывания воинской службы. Приписан в артиллерию. По прибытии я был определен рядовым красноармейцем хозяйственного подразделения. Кто был в стороне, чуждаллся общественности, не читал газет, журналов, литературы, не слушал радио передач, не посещал собраний, лекций и т. д. тот считался политически-морально неустойчивым, обычно за таковым устанавливался надзор.
Внешне, я так же самое все это выполнял, но вместе с тем, наблюдал, сравнивал факты, жизнь, настроения и отзывы на пропаганду, передаваемую через радио, печать и агитаторов. Мои наблюдения помогали мне разбираться в вопросах политики СССР. По этим мотивам — общественности я не чуждался.
Не зная глубины моей души, за внешнюю «прилежность» в мае м-це 1939 г. мне присвоили звание «заместитель политрука» (заместителями политрука назначаются рядовые красноармейцы, могущие вести читку газет, литературы, организовывать игры, спектакли. Административных прав не имеют. Выполняют только указания и приказания политрука подразделения).
Будучи на положении вруна, передавая неправду во время читки газет и книг, я всегда старался в разъяснениях наводить мысли слушавших на размышления о власти, существующем строе. Делал я это осторожно, чтобы нечем себя не скомпроментировать. В процессе моих наблюдений и работ, я делал вид, что с полным желанием и прилежностью работаю в роли заместителя политрука. Но, я изучал глубины лжи и обмана, наблюдал методы воспитания в армии, настроения командного и рядового состава, их отношение к пропаганде. Я видел несправедливость и недовольство масс — армейской. Мои наблюдения мне подсказывали и окончательно убеждали, что в СССР построено все на фальшивой манете. Я видел людей, которые внутри себя недовольны советской властью, но они ни единым звуком не могут этого произнести в слух. Родители — колхозники, пишут своим сыновьям — мрем с голоду, а в армии, красноармейцу колхознику говорят — твои родители и ты сам живете прекрасной жизнью «сталинской эпохи». Это один пример из миллионов подобных несправедливостей. В процессе моих наблюдений у меня вырабатывалось тысячу разнообразных планов — создать ядро борьбы против существующего строя. Поведать откровенно свои мысли кому нибудь, это значит пойти под растрел. Но, отказаться от зародившихся мыслей — не мог и не могу.