Все вопросы, связанные с тем, как именно пробраться в дворцовый парк и увидеться с Бланкой наедине, Жерар предоставил решать самому молодому человеку. Влюбленные насколько безумны, настолько же и изворотливы в достижении своей цели. Этот оказался достаточно умен и решителен. Все происходило так быстро, что Гатине едва поспевал за молодым человеком, чтобы оказаться вовремя в нужном месте. Вернее, там следовало оказаться не столько ему, сколько Волану, потому как его роль должна оказаться решающей.
Был момент, когда Жерар, сидевший в кустах рядом с мастером, едва того не задушил. У него не было сил наблюдать за тем, как молодой человек всячески пытается разбудить в Бланке былые чувства, а она всякий раз отвергает его. Казалось, еще самая малость – и она сбежит, оставшись верной королю. Понятное дело, это никак не могло устроить старого паука, и он раз за разом теребил мастера, жарко шепча ему в самое ухо, чтобы он что-нибудь сделал. Вообще-то, если бы молодые люди не были столь увлечены бурной беседой, они, пожалуй, услышали бы все, что выговаривал барон своему помощнику, другу или бог весть кем они были.
Но наконец свершилось! Барон и мастер до конца наблюдали за происходящим. Пару раз Волану пришлось перенаправить в другую сторону блуждающие по ночному парку парочки, чтобы те не вспугнули объятых пламенем страсти новоявленных любовников. Или, скажем так, шагнувших от платонической любви к плотским утехам.
Конечно, Жерару где-то в глубине души было жаль молодого дворянина, который вполне мог оказаться раздавлен гневом короля. Парень успел отличиться на поле сражения и вообще был чуть ли не образчиком несвижского дворянина. Однако королевство для Гатине значило гораздо больше. Он готов и на куда более подлые и непристойные поступки. Он не задумываясь совершал их, разменивая чужие жизни.
– Какого дьявола ты тянул? – вскинулся барон, когда они с мастером расположились за кружечкой вина в его столичном доме.
– Ты о чем? – делано удивился Волан, потягивая великолепное виренское, несколько бутылочек которого прихватил из замкового погреба барона.
– Разве ты не видел, что она могла как минимум три раза сбежать от паренька?
– Как же тут не заметить, если ты всякий раз едва не испепелял мое ухо своим жарким дыханием! Слу-ушай, а может, тебя настолько распалила та страстная сцена, представшая перед нашим взором… Сразу говорю – я не по этим делам. За все те годы, что я топчу грешную землю, у меня ни разу не возникало желания разделить ложе с мужчиной.
– Да ты… Да я…
Жерар так покраснел, что могло показаться, сейчас его хватит удар. Но обошлось, только в руке, все еще могучей, смялся серебряный кубок. Наконец его отпустило, и комната огласилась могучим смехом.