Она взглянула на него:
— Пицца? Только и всего?
— Пицца, — протянул он утвердительно.
На секунду ее посетила мысль, что позже она может пожалеть об этом решении:
— Ладно. Садись в машину.
До района, где протекала ночная жизнь Веллингтона, рукой подать, и в такое время это было совершенно обычное место. Лишь после полуночи здесь становилось небезопасно.
Пейзаж за окнами автомобиля резко сменился. Остались позади особняки, появились небольшие кирпичные дома, а затем и деревянные строения с террасами, многие из которых выглядели не самым лучшим образом.
— Я подозреваю, ты решила показать мне изнанку своего прекрасного города, — произнес Грегори, когда они подъехали туда, куда собирались.
— Никакая это не изнанка, а всего лишь местные достопримечательности, — поправила Флоренс. — Мы с Кармелой ели здесь пиццу несколько дней назад.
— А Питер в курсе?
Флоренс искала свободное место, чтобы припарковать машину.
— Думаю, она ему сказала.
Грегори протянул руку и включил фары, чтобы осветить дорогу.
— Скорее после, чем до.
— Ты сноб.
— Нет. В Нью-Йорке есть места, где человек и при свете дня подвергается опасности. А как только стемнеет, его шансы попасть в неприятную историю возрастают многократно. Я бы не хотел, чтобы моя женщина бродила здесь по ночам.
— Ах, какие мы пугливые! — добавила Флоренс с едкой усмешкой. — Хотя здесь не рекомендуется стоять на месте дольше пяти минут. Непременно кто-нибудь подойдет и спросит, сколько заплатить, чтобы с тобой переспать.
Она нашла свободное место, поставила машину и выключила мотор.
— Так, теперь пошли.
Флоренс провела его к небольшому ресторанчику на противоположной стороне улицы. Его владелец готовил лучшую пиццу из всех тех, которые Флоренс когда-либо доводилось пробовать. Яркие скатерти в красную и белую клетку покрывали маленькие квадратные столы. На некоторых стояли пустые бутылки из-под кьянти и подсвечники с уже значительно подтаявшими горящими свечами.
Однако здесь клиентов приветливо встречали и вежливо обслуживали. Теплый воздух сдабривался приятным ароматом специй и чеснока. И если тебе удавалось занять место у окна, можно было развлекать себя разглядыванием прохожих.
— Флоренс!
Из-за стойки вышел стройный, как Адонис, итальянец и заключил ее в крепкие объятия.
— Дорогая, второй раз за неделю? — улыбнулся он. — Если бы я не знал, что ты приходишь только ради пиццы, подумал бы, что положила на меня глаз!
Неожиданно для Грегори она рассмеялась беззаботным смехом. Отчаяние, охватившее молодую женщину в момент его появления в магазине, растаяло, в ее глазах уже не было тревоги.