Она поторопилась и бросилась к нему, но, как ни старалась, не могла приблизиться. Дом оставался вне ее досягаемости.
Когда Флоренс уже отчаялась достигнуть цели, то вдруг обнаружила, что стоит на пороге и держится за ручку двери, моля Бога, чтобы та оказалась не заперта.
Дверь легко распахнулась от одного ее прикосновения. Она почувствовала огромное облегчение и проскользнула внутрь. Но только собиралась затворить дверь, как перед ней возник Ролстон и резко рванул ее на себя.
Она закричала, налегая на дверь всем своим весом, чтобы не дать ему войти. Но силы ее не шли ни в какое сравнение с его мощью, и Ролстон одним рывком распахнул дверь. Тогда она повернулась и побежала вслепую, натыкаясь на лестницы, в надежде найти комнату, где можно было бы запереться.
Однако Ролстон настиг ее в тот момент, когда она уже была у цели. Флоренс закричала, чувствуя, как он хватает ее за руки, и зарыдала, когда его пальцы сжали ей плечи.
Бедняжка слышала, как он кричит, называя ее по имени…
Изображение стало бледнеть и меркнуть. Флоренс поняла, что лежит не на полу, а дома, в постели. Голос, который звал ее по имени, обладал американским акцентом, а мужчина, трясущий ее за плечи, был отнюдь не Ролстон. Открытые, благородные черты его лица выражали уже не волнение, а облегчение. Его напряженный взгляд был прикован к ней. Мужчина пристально смотрел, пока не убедился, что она пришла в себя.
— Грегори?
Что он здесь делает? Уже поздно, она в постели, лампочка у кровати не горит… И тут Флоренс вспомнила.
Он в один миг понял все, что она чувствует.
— Тебе снился кошмарный сон.
Молодая женщина вздрогнула, все еще не в силах забыть пережитое. Ей хотелось только закрыть глаза и снова исчезнуть в темноте.
— Принести тебе попить?
Только сейчас она разглядела его — встревоженного, со слегка взъерошенными волосами, сидящего на краешке кровати в джинсах и наброшенной на плечи рубашке.
Внезапно Флоренс вспомнила, как ужасно выглядит, что на ней тонкая шелковая ночная рубашка, а простыни смяты. Она затаила дыхание, не в силах оторвать от него взгляда. В горле встал ком.
— Да, пожалуйста. — Пусть делает все что угодно, лишь бы оставил ее в покое.
Но когда он вышел из комнаты, ею тут же овладело чувство потери. Это какое-то сумасшествие. Нужно немедленно хотя бы перестелить постель. Флоренс включила лампу, пригладила волосы и поморщилась от боли, когда затекшие ушибы дали о себе знать.
Грегори вернулся со стаканом минеральной воды. Она взяла, отпила несколько глотков и поставила на тумбочку.
— Спасибо.
Пожалуйста, уходи! — умоляла она мысленно. Его присутствие волновало ее, она чувствовала себя невероятно уязвимой.