— Остальное можешь сделать сам.
Он был, очевидно, возбужден, и ее щеки тоже покрыл легкий розовый румянец.
— Такая скромница?
Она покраснела еще сильнее и потянулась к ручке двери, но он не дал ей ускользнуть.
— Погоди.
Этот хрипловатый голос сковал ее по рукам и ногам, она смотрела на него невидящим взором. Грегори повернул ее к себе лицом.
— Я хочу доставить тебе немного удовольствия, а затем отнесу в кровать… спать. Обещаю.
Флоренс стояла как зачарованная, пока его руки гладили ее грудь, а кончиками больших пальцев он ласкал соски. Затем губы его нащупали чувствительную ложбинку у основания ее шеи и приникли к ней поцелуем. Он нежно покусывал мягкую кожу, ласкал, затем вновь спустился на грудь и стал покрывать ее долгими поцелуями. Но Флоренс обняла его голову и взяла инициативу в свои руки.
Рот у нее был нежный, языком она дразнила, проникала все глубже, и Грегори позволил ей делать все, что она хочет, наслаждаясь ее прикосновениями. Руки его скользили по ее бедрам все ниже и ниже, пока не достигли чувствительных влажных складок и не нащупали выпуклое твердое возвышение… И он принимал в себя ее стоны, по мере того как она возбуждалась сильнее и сильнее.
Ей до боли захотелось почувствовать его внутри себя. В одну секунду она обвила его шею, приподнялась, обхватила ногами его бедра и, извиваясь, одним резким чувственным движением заставила громко застонать.
— Колдунья! — успел он произнести хриплым голосом, прежде чем она прижалась и вобрала его в себя одним медленным скользящим движением. Руками он поддерживал ее за ягодицы. Вместе они начали покачиваться, совершая долгие размеренные движения, которые становились все быстрее при явном приближении к высотам наслаждения. Вот они замерли на самом пике и наконец обрушились с высоты в великолепном свободном полете…
Потом они вышли из душевой кабины, Грегори снял полотенце, обвязал его вокруг пояса, затем взял второе и вытер ее насухо. Синяки стали ярче и четко выделялись на ее бледной коже.
Грегори стал бормотать себе под нос самые ужасные проклятия, но Флоренс остановила его, прижав палец к его губам:
— Не надо. Это уже в прошлом.
Он взял ее на руки и отнес в спальню, затем откинул одеяло, положил на простыни и сам лег рядом, заключив ее в крепкие объятия.
От изнеможения она быстро заснула и проспала крепко до того самого момента, когда в предрассветные часы громко зазвонил будильник.
— Не вставай, — сказала Флоренс, когда Грегори выскользнул из постели и стал натягивать брюки.
— Я сварю кофе, пока ты одеваешься. — Он застегнул ременную пряжку. Она взяла из шкафа свежее белье и направилась в ванную.