— Я ничего не забыл, — отрезал Лось. — Тем более Дальний Приют. И не собираюсь. Но подписываться на это дохлое дело — не стану! И точка.
Рысь открыла рот для следующей реплики, однако ее внезапно опередил Пестрецов, спросивший вроде бы совершенно невпопад:
— Казимеж, а почему ты так и не женился?
Лось, который уже готов был разразиться очередной гневной тирадой, ошарашенно запнулся, а затем насупился и спросил:
— А… с какой стати тебя это интересует?
— Ну, я ведь помню, у тебя была девушка, ты мне даже как-то показывал ее голоснимок…
— Это мое личное дело! — отрезал Витковский.
— Понятно. Слушай, а сколько ты зарабатываешь?
— Это мое личное дело, — снова пробурчал Казимеж.
— Да нет, без проблем, — вскинул руки Песец, — мне просто интересно.
Витковский сумрачно помолчал, а затем буркнул:
— Ну… в среднем около шестисот кредитов в месяц выходит…
— То есть где-то сто восемьдесят имперских рублей. — Родим кивнул и перевел взгляд на Рысь: — А ты?
— Что — я?
— Сколько зарабатывала у себя в клубе?
— Ну, я не такая богатая, — сердито проворчала Рысь, — в лучшие времена доходило до четырехсот, но такие времена бывали нечасто.
Пестрецов снова кивнул:
— Значит, сто двадцать. Ну, а у меня выходило где-то сто пятьдесят — сто шестьдесят. — Он сделал короткую паузу, вздохнул, а затем тихо спросил: — А не скажете ли мне, коллеги, почему мы, имея императорскую военную пенсию в восемьсот рублей, сбежали от семей и друзей и, забившись в самую глухую дыру, какую каждый из нас только смог себе представить, ведем полурастительную жизнь на полторы сотни в месяц, старательно не обращая внимания на почти тридцать тысяч полновесных имперских рублей, которые скопились на счету у каждого из нас?
Ответом ему было молчание. Когда пауза стала совсем уж невыносимой, Песец вновь заговорил — тихо, размеренно, спокойно:
— …И некий из вельмож рязанских по имени Евпатий Коловрат был в то время в Чернигове с князем Ингварем Ингваревичем. И услышал о нашествии зловерного царя Батыя, и выступил из Чернигова с малою дружиною, и помчался быстро. И приехал в землю Рязанскую, и увидел ее опустевшую, города разорены, церкви пожжены, люди убиты. И помчался в город Рязань, и увидел город разоренный, государей убитых и множество народа полегшего: одни убиты и посечены, другие пожжены, а иные в реке потоплены. И воскричал Евпатий в горести души своей, распаляяся в сердце своем. И собрал небольшую дружину — тысячу семьсот человек, которых Бог сохранил вне города. И погнались вослед безбожного царя, и едва нагнали его в земле Суздальской, и внезапно напали на станы Батыевы. И начали сечь без милости, и смешалися все полки татарские. И стали татары точно пьяные или безумные. И бил их Евпатий так нещадно, что и мечи притуплялись, и брал он мечи татарские и сек ими. Почудилось татарам, что мертвые восстали…