— Иди, и смотри мне. Накажи возчикам, Бойца в коляску больше не запрягать!
Парнишка, уводя лошадку, с готовностью ответил:
— Понял, хозяин!
Ладно, кляча, подумал про себя Юнний, потянешь еще одну лямку. Я думаю, столь приятную участь в конце жизни, ты заслужила. Почетный отдых, пока его плутовство не раскроется, годик-второй пройдет, а там или тебе срок подойдет, да пока будущий жеребенок вымахает, да все может быть. Вплоть до взятия стен этого города степняками, хотя он решительно против такого развития событий.
Юнний напомнил про себя замечтавшемуся барыге:
— Так вы говорите, где можно найти Керима, хозяина «Рогатого петуха»!?
Орруэл Визгун повернулся к Юннию и доверительно доложил ему:
— Да, этот Керим, та еще загорская крыса, за стойкой, небось, стоит. На лестнице, ведущей в комнаты для постояльцев, вторая ступенька снизу, подгнила и слегка треснула. Смотри, только не наступи на нее!
— Так, что же он ее не заменит?
— Да скорее, лягушка соколом взлетит, чем он ее заменит за свой счет. Он ждет, пока кто-нибудь из постояльцев или их гостей, не наступит на нее и сломает ее. Вот тогда он и вычтет с него за ступеньку!
Юнний искренне поблагодарил его:
— Спасибо Визгун, что предупредил!
И он направился в основное здание постоялого двора.
Зайдя внутрь, увидел несколько длинных столов и скамеек с низенькими спинками. Две смазливые девушки не спеша убирались в просторном зале, готовясь к вечернему наплыву постояльцев.
За ними пристально наблюдал хитроватый загорец, стоящий за стойкой. Это, наверно, и был Керим, владелец «Рогатого петуха».
Юнний справился у него:
— Хозяин, не подскажешь, где мне можно найти Дейвана — беловодца!?
— А харошый постоялэц, дээньги платит воврэмя. Падымысь, дарагой, навэрх и вторая двэрь слэва!
— Спасибо, хозяин, и пусть вечно озаряет тебя Солнце!
Юнний подошел к лестнице, ведущей наверх к комнатам, находившимся на втором уровне и под внимательным взглядом загорца, со скрытым злорадством, переступив через вторую ступеньку, поднялся наверх.
Керим разочарованно взмахнул руками, удивляясь прижимистости и скупости этих раввенцев. Он кинул взгляд на приоткрытую дверь, за стойкой, где в комнате виднелся лежак, с небрежно наброшенным сверху покрывалом. Почувствовав вдруг явное желание, он крикнул чернявой, чуть горбоносой девке, стоявшей на четвереньках и, вяло теревшей пол мокрой тряпкой:
— Тина, иды сюды!
— Надо, чтобы он к тебе принюхался, надевай!
И беловодец швырнул ему скомканный ворох одежды.
Юнний с подозрением взял его и, разворачивая, поинтересовался:
— Дейван, а ты хоть раз стирал свое тряпье!?